(Не)приемный папа (СИ)

— Медовые речи, — хмыкаю, вспоминая своего первого мужчину. Мы ещё были студентами первого курса. Боже, как он вился вокруг, как распинался о любви, какие комплименты говорил. А как только добился своего, то сразу потерял всякий интерес. А потом в моей жизни появился Костя, и я повелась на его сдержанность. Решила, дурочка, что это поведение настоящего мужчины. А теперь понимаю, что он выбрал меня из соображений удобства. Положительная робкая девочка, которая должна стать идеальной женой.

— Дядя Дима, — услышала хныканье на заднем фоне. Месяц прошёл, а Варя так и не начала называть его папой.

— Что, Вареник?

— У меня животик болит, — тихо жалуется девочка, а потом слышится какая-то возня.

— Ксю, я ещё позвоню. Пойду Вареника укладывать. Что-то она сегодня весь день на животик жалуется. Завтра у нас запись к врачу, хоть узнаю, что к чему.

— Передавай, что я её люблю.

— Передам.

А на следующий день приехал Костя. Услышав новость о беременности, даже не поинтересовался прогнозами врачей и моим состоянием. Воспринял всё как должное, как будто — это что-то в порядке вещей, и у нас уже десятеро по полкам.

Честно, я всё ещё ждала от него какого-то участия, что ли? Чтобы с тревогой заглянул в глаза, спросил, не болит ли чего. Но сегодня окончательно поняла, что ему плевать. Он зациклен только на себе.

И к вечеру уже была практически готова послать всё к чёрту и броситься к Диме в объятия, но он не позвонил. И даже не прислал обычное сообщение с милыми рожицами. Неужели решил прислушаться к моей просьбе? Внезапно от этой мысли накатила горечь.

Еле дождалась утра, чтобы позвонить самой. Не дети уже, чтобы в молчанку играть и обижаться непонятно на что.

— Привет, — выдохнула в трубку, стоя под мелким моросящим дождём возле подъезда.

— Привет.

Голос у Димы звучит замученно.

— Что-то случилось?

— Пока рано говорить. Мы с Варей вчера на обследование ездили. Всё не очень радужно, если в общих чертах.

— Что с ней?

— Врождённое заболевание печени. Я ещё сам не до конца понял. Требуются дополнительные анализы. Вот, как раз собираемся в клинику.

— Я приеду!

— Не надо, Ксю. У тебя работа. Всё в порядке, мы не при смерти. Как будет что-то известно, я сразу наберу.

Я подозревала, что у девочки что-то серьёзное! Просила Антонину Владимировну договориться о сложном обследовании. И она пыталась, но вся эта бюрократия, будь она неладна! Никому не нужны детдомовцы, а тем более больные. Это обуза для государства. Никто и палец о палец не ударит, чтобы помочь ребёнку с обследованием или путёвкой в санаторий при острой необходимости.

И теперь я винила себя. Не зная ещё диагноза, я корила себя, что не была достаточно настойчива. Надо было ночевать под министерским кабинетом. Что угодно сделать, но добиться этого чёртова направления!

Весь день варюсь в собственном адском котле из чувства вины и тревоги за девочку. Несколько раз порываюсь позвонить, но в последний момент откладываю телефон. Дима обещал сам, как только будет что-то известно.

Звонок меня настигает в автобусе по дороге домой. И хорошо, что в этот момент я сижу, иначе точно упала бы.

— У Вари врождённый порок печени, если упростить, — без приветствия сообщает он. Как кувалдой по голове. — Метаболическая патология. Требуется пересадка, а я не подхожу! — выдыхает Дмитрий, и я буквально ощущаю его растерянность, боль и бессилие.

— Почему? Ты же отец, — единственное, что могу сейчас произнести.

— У меня другой резус крови — отрицательный. Орган может не прижиться.

— Как срочно нужна операция?

— В течение пары месяцев. Печень уже в ужасном состоянии. Она отравляет весь организм. Оказывается, Варя не жаловалась, терпела до последнего, чтобы не беспокоить меня. Ты понимаешь, Ксю? — голос Димы срывается, и я слышу судорожный вздох.

— Сложно найти донора?

— Как мне сказали, довольно проблематично. Там очередь на год вперёд! У Вари нет столько времени, — хрипло говорит Дима, и я вдруг понимаю, что он на грани истерики.

— Я сейчас приеду, — отвечаю решительно, выскакиваю на ближайшей остановке и несусь на такси к ним.

Костю оповещаю обо всём по дороге в клинику. Он злится, чего я в принципе и ожидала. Но мне плевать на его недовольства. Впервые в жизни мне плевать… Потом звоню на работу и обрисовываю ситуацию. Благо начальница всё понимает и без вопросов даёт мне отгул на следующий день.

Залетаю в клинику, коротко объясняю администратору, кого ищу, а потом лечу по коридору в нужную палату. В ней на белоснежных простынях, утыканная трубками лежит Варежка. Она прижимает к себе матерчатую кошку и со страхом смотрит на отца. Дима сам в панике. Я это вижу. Он сидит на стуле рядом с кроватью и держит дочку за худенькую пожелтевшую ручку.

— Всё резко ухудшилось. Буквально за два дня, — шепчет он, смотря покрасневшими глазами на дочь.

Подхожу и кладу руку ему на плечо.

— Всё будет хорошо. Варя поправится, — тихо говорю. — Да, Варежка? Мы же поборемся со злым драконом? Рыцарь обязан его победить и спасти принцессу, правда?

Девочка с улыбкой кивает.