Не. Прикасайся ко мне

Апрель уехала уже накануне, так как мы решили, что будет рациональней приехать на двух машинах. Лука и Апрель еще не знали, как долго останутся у родителей, и хотя я была рада приглашению к Гибсонам, я не чувствовала желания провести там все свои каникулы.

– А теперь направо, – сказал Лука. Какое-то время назад он снял ботинки и положил ноги на приборную панель.

Наши чемоданы стучали в задней части фургона, когда я сворачивала. Бринзон был красивым местечком. Это был городок, не деревня, но благодаря маленьким домам и палисадникам вид у него был сельский, хотя на пути сюда я видела многочисленные магазины.

– А теперь налево. – Лука убрал ноги и надел ботинки.

Следуя его указаниям, я проехала мимо дома со смехотворно большим количеством рождественских украшений. В этом квартале города земельные участки были больше, а здания старее. Я поехала медленнее, пока Лука не указал на дом с темной черепицей. Он был трехэтажным и имел эркер с украшенными окнами. На двери висел венок, а зимостойкие цветы украшали дорогу к дому. Я увидела машину Апрель, подъехала к бордюру и припарковала фургон за ее автомобилем. Едва я выключила мотор, как открылась входная дверь.

Лука успокаивающе улыбнулся мне и вышел. Я вздохнула и вытерла влажные ладони о брюки. Зимний холод встретил меня, когда я вышла из машины.

К нам подошла Апрель.

– Почему вы так долго добирались?

– Прокололась шина, – одновременно ответили Лука и я.

– О боже, пожалуйста, не станьте одной из этих пар. – Апрель раздраженно закатила глаза. – Я встречалась вчера с Ташей. Она и этот старый тип из магазина ее папы обручились. Он присутствовал при нашей встрече, и каждый раз, когда я задавала вопрос, она начинала предложение, а он заканчивал его, – передразнила Апрель обоих сначала высоким, а потом низким голосом.

Я улыбнулась ей:

– Об этом тебе…

– …не надо беспокоиться, – прервал меня Лука и засмеялся.

В это мгновение из дома вышли еще два человека. Мужчина, видимо, был Руссель, отец Апрель и Луки, а женщина рядом – Джоан, их мачеха.

Лука не врал, когда сказал, что Апрель и он похожи на свою мать. Их отец был на полголовы ниже Луки, у него были густые каштановые волосы и темные глаза. Итальянские корни семьи, которые еще можно было заметить в нем, полностью исчезли в его детях.

Руссель подошел ко мне, и я сразу почувствовала отголосок своего прежнего страха. Однако я решительно сжала губы, заставила себя улыбнуться и энергично протянула ему руку, пока он не успел меня обнять.

– Привет, я Сага.

– Мы знаем, – сказал отец Луки. – Я Руссель, а это моя жена Джоан.

– Апрель и Лука уже много рассказывали о тебе, – сказала Джоан, тоже пожимая мне руку. Ей было за сорок, коричневые волосы ее были почти такими же короткими, как у ее мужа. Хотя я находилась от нее на расстоянии вытянутой руки, я ощутила цветочный аромат ее духов.

Я наблюдала за Лукой, как он обнял Русселя и поцеловал в щеку Джоан. У него была улыбка до ушей.

– Давайте зайдем. Холодно, – сказала Джоан.

Лука вытащил наш багаж из машины, и, раскинув руки, Джоан погнала нас, как ораву детей, в дом. Пахло сладкой выпечкой, а по радио как раз закончилась рождественская песня, после чего ведущий начал рассказывать о погоде на праздники. Все в родном доме Апрель и Луки излучало уют – от вставленных в рамы картин на стенах до старинной мебели из дерева и тщательно выбранных украшений. Не было лишь камина и жирного домашнего кота, чтобы сделать картину совершенной.

– Я подготовила для вас гостевую комнату, – сказала Джоан, поднимаясь впереди по лестнице на второй этаж. – Кровать в старой комнате Луки слишком маленькая, кроме того, там везде висят эти ужасные постеры.

– Ужасные постеры? – Подняв бровь, я посмотрела на Луку. Он покачал головой и отвел глаза; в этот момент я поняла, что непременно должна их увидеть.

Джоан провела нас к комнате в конце коридора. Там стояли большая двуспальная кровать и шкаф с зеркалами до пола. На стене был закреплен телевизор, а стеклянная дверь вела на маленький балкон. Помещение было уютным, но в сравнении с остальными комнатами дома сразу чувствовалось, что оно обычно нежилое.

Лука поставил сумки.

– Когда мы будем есть?

Руссель, который шел за нами, засмеялся и сказал, обращаясь ко мне:

– Это всегда первый вопрос, который он задает, приезжая в гости.

– Что же я могу поделать, если мама так хорошо готовит? – Лука положил руку на плечо Джоан, и если бы я не знала правду, я бы ни мгновения не сомневалась, что он ее сын.

Она ласково похлопала его по животу и объяснила, что обед уже готов и они лишь ждали нас. Они дали нам десять минут, чтобы привести себя в порядок, и после того, как Руссель закрыл за собой дверь, я упала на кровать и вытянулась на ней. Мои конечности онемели в дороге.

Лука лег рядом со мной.

– Ну? Что ты думаешь о них?

– О ком?

– О моих родителях, конечно.

Я оперлась на локти и посмотрела на него сверху вниз.

– Джоан очаровательная. Видно, как важна она для тебя. И твой дом прекрасный, – добавила я и оглядела комнату.

Лука протянул руку, чтобы поиграть с прядью моих волос.