(Не) прикасайся ко мне (СИ)

И вот я, конечно, понимаю, что это стандартное действие в пути, потому что скорость может быть разной и мало ли что. Но глупому сердцу этого не объяснишь. Оно, вместо того, чтобы успокоиться, только быстрее биться начинает, потому что в голове картинки произошедшего момента в кинотеатре мелькают. Да ещё и смешиваются с уже случившимся на заднем дворике ресторана…

Кажется, поездка будет долгой.

Волнительное напряжение в пути — сущий пустяк по сравнению с тем, какое наваливается, когда мы останавливаемся совсем рядом со зданием общежития. И дело совсем не в том, что нас могут заметить. Никого другого сейчас даже будто и нет — атмосфера уединения слишком пропитывает салон.

Тем более, когда Максим Романович разворачивается ко мне вполоборота. Смотрит. А взгляд такой пронзительный… Призывный даже. Если я сейчас посмотрю ему в глаза — точно вернёмся в момент в кинотеатре.

Вот только на этот раз передо мной не будет фильма, на который можно отвлечься.

Потому я не повторяю ошибки — не позволяю себе окунуться в этот зрительный контакт. Отвечаю лишь беглым взглядом, а потом смотрю на двери общежития, стараясь не реагировать на присутствие и открытый интерес мужчины рядом.

Какой у него горящий взгляд… Жарко так, что дышать трудно, а я ведь даже в ответ не смотрю больше.

— Спасибо, что подвезли, Максим Романович, — выдавливаю я, решив, что самое время прощаться.

Намеренно обращаюсь как к преподавателю — хоть какая-то дистанция, раз уж на ментальном и физическом уровне такой надрыв между нами. Впрочем, я за всё наше свидание так и не перешла на «ты», так что ничего такого в этом официальном прощании нет.

Он тяжело вздыхает.

— Мы провели вместе весь день, — со спокойной уверенностью сообщает. — Да и вечер тоже. Мы переписывались почти две недели. Мы целовались, и не раз. А я для тебя всё ещё Максим Романович?

Ну вот. Мне необязательно даже смотреть на него глаза в глаза, чтобы мурашками всё тело пробрало. Этот вкрадчивый тон… Упоминание поцелуев…

На какой-то момент меня настолько накрывает, что я всерьёз думаю, а зачем вообще сопротивляться? Зачем гадать о правильности и будущем?..

Может, я и правда веду себя глупо. Моментам всяким поддаюсь, на свидание с ним пошла, да и с Владом всё легко было. А теперь говорю так, будто я просто студентка, а он — преподаватель.

— Хорошо, — облизываю пересохшие губы и с ухмылкой добавляю. — Тогда Влад.

Он тоже усмехается, покачав головой. И вдруг резко ловит мой взгляд, удерживает своим, не даёт отвести.

Сердце снова начинает отбивать сумасшедшие удары по груди.

— Спокойной ночи, Влад, — поспешно говорю я. — Ну или не Влад. В любом случае, спокойной ночи тебе.

Кажется, я перенервничала и, как это обычно со мной бывает, говорила что угодно, лишь бы сбить это волнение. И только теперь сознаю, что это «ты» даётся мне на удивление легко.

Максим Романович улыбается. Легко так, тепло, чуть ли не по-мальчишески. Сложно отвести взгляд, но я умудряюсь, пока совсем не сдалась.

Для меня на «ты» к нему обратиться — уже огромный шаг. Куда там остальное пробовать? Надо поскорее дома оказаться и всё происходящее обдумать, может, даже с Кирой обсудить…

— Безумно хочется тебя поцеловать, — неожиданно сообщает Максим Романович. — Жаль, что мне нельзя…

Сердце мгновенно пропускает удар. Как-то внезапно он это сказал, причём горячо очень. Кажется, ему недостаточно моего «ты», скорее, наоборот, оно распаляет.

— Ну всё, мне пора, — решительно заявляю я, но почему-то объясняю надуманные причины, так и не открыв дверь. — Тут общажный дворик, студенты ходят, вас…тебя…могут заметить, вот. Это ни к чему.

Ну вот, начинала вроде бодро, но в конце совсем замялась, особенно, когда снова «ты» сказала. На этот раз оно даётся мне совсем не так просто.

— Трусишка, — ласково укоряет Максим Романович, и вряд ли речь о том, что нас застукать могут. — Ладно, беги. Я напишу насчёт следующего свидания.

16

Максим Романович и вправду написал, предложив встретиться завтра же. Хорошо, что у меня на воскресенье была запланирована прогулка по Москве с Кирой, а потому я отказала без сомнений, что обманываю.

Вот только на душе легче от этого не стало. Скорее, наоборот, отдало каким-то разочарованием. А ночью, засыпая с плюшевой ласточкой в обнимку и вспоминая моменты свидания, я признала самой себе — меня безнадёжно тянуло к преподавателю по психологии.

И ладно бы только на физическом уровне — так нет, мне по-прежнему хотелось рассказать «Владу» о любой происходящей мелочи в жизни, узнать его мнение о том или ином событии, слушать, говорить… Проводить вместе время. От одной этой мысли становилось тесно в груди.

А с ласточкой я засыпала и на второй день, и потом тоже. Вообще привыкла как-то, без неё неуютно было.