Не приходя в сознание

— Убийцу? — Борисихин диковато глянул на Демина, и тот не мог не заметить, как бледность залила его лицо, кровь словно схлынула куда-то, и обескровленное лицо потеряло не только цвет, но и выражение. Ничего на нем не осталось — ни удивления, ни страха, ни раскаяния.

— Вам плохо? — спросил Демин.

— Нет, ничего... Я сейчас... Вы сказали — убийцу? Разве пожар...

— Пожар уничтожил не все. Но об этом после.

Демин вышел в коридор и, увидев Гольцова, попросил привести понятых. И за все время, пока они ставили на отдельные листы газеты туфли Демина и Борисихина, сковыривали с них прилипшие кусочки сероватого раствора, ссыпали их в пакеты, заверяли подписями, Борисихин не проронил ни слова. И только когда пакеты унесли в лабораторию, спросил:

— Вам не кажется все это несерьезным?

— Да, я с вами согласен, — кивнул Демин, — некоторые наши действия выглядят комично. Представляете, прячется человек за мусорные ящики, потеряв всякое уважение к своему возрасту, бежит по грязи, стреляет, в него стреляют... Как в плохом кино, ей-богу! Полностью с вами согласен. А иногда мы вообще доходим до глупости — подбираем окурки, суем их в пакеты, будто это ценность какая... Ужас.

— А если выяснится, что я был в больнице?

— Начнется другой разговор.

— О чем же?

— Все о том же, но в других тонах.

— Кулаком по столу?

— Опять вы хотите меня обидеть, Борисихин. Неужели жизнь не дает вам достаточно оснований для самоуважения? Если вы уж здесь пытаетесь набрать какие-то очки... Ну, ладно, пока наши ребята рассматривают столь смешные для вас песчинки, поедем к вам домой.

— Что же будете искать?

— Понятия не имею... — Демин развел руками. — Возможно, удастся найти какие-нибудь следы вчерашних событий в доме Жигунова.

— Ну что ж, ваша воля.

— Опять, Борисихин, язвите. Не воля моя, а моя обязанность. Не самая приятная. Дело в том, Борисихин, что сегодня кто-то пытался проникнуть в палату к пострадавшим на пожаре. Есть предположение, что это была попытка убить этих людей, поскольку они видели, как погиб Дергачев, видели, от чьей руки.

— Зачем же мне было его убивать? Вы об этом подумали, уважаемый товарищ следователь?

— Подумал, — невозмутимо кивнул Демин. — Вам не нравилось, что жена проводила время в столь недостойной компании. Тот вид, в котором вы ее нашли, позволял думать все, что угодно. От горячей любви и не менее горячей ненависти вы могли потерять самообладание, схватить что попадется под руку...

— Воля ваша, — сказал Борисихин, замыкаясь. — Найти вы ничего не найдете... Разве что свидетельства убогости нашего существования.

— А это я знаю и без свидетельств, — жестко ответил Демин. — На слово поверил вам и вашей жене.

 

Борисихины жили в небольшом частном домике, поэтому обыск занял немного времени. Евгений молча сидел на стуле посредине комнаты, его красавица жена, успев уже опохмелиться, весело и оскорбленно распахивала шкаф, вывалила из чемодана тряпки и, кажется, искала, чтобы еще вытряхнуть, что бы еще показать следователю.

— Вы напрасно взялись нам помогать, — сказал ей Демин. — Дело в том, что вываленное барахло меня нисколько не трогает. Успокойтесь. У нас ордер на обыск, подписанный прокурором. У вашего мужа есть еще какой-нибудь костюм, кроме того, который на нем?

— С пьющей женой было бы странно иметь несколько костюмов, — усмехнулся Борисихин.

— Полностью с вами согласен, — ответил Демин. — Ну что, — спросил он, подойдя к Пичугину. — Что-нибудь есть?

— Ничего, Валя. Даже странно.

— Хозяин предупреждал, что мы ничего не найдем. Значит, правду говорил. Самое важное, это одежда со следами вчерашних событий — пепел, кровь, следы драки и так далее. Но раз нет, тем лучше.

— Вы его подозреваете? — спросила Борисихина. — Напрасно, он не способен ни на что... — Борисихина замялась, но все-таки сжалилась над мужем, — ни на что плохое.

— Я тоже на это надеюсь, — сказал Демин. — Приходите к нам завтра утром, после одиннадцати. К тому времени многое прояснится.

— Смотри, Зина, как бы ты у них не задержалась, — сказал Борисихин.

 

Жигуновы жили в общежитии, занимали темноватую комнатку в конце коридора. Демин даже обрадовался, застав дома только жену. С ней-то ему и хотелось поговорить. Что произошло между отцом и сыном, почему они не жили в большом добротном доме, почему сын не хотел, чтобы жена знала о его посещении отца, — все это впрямую относилось к расследованию.

— Моя фамилия Демин. Я работаю следователем. Вот, пожалуйста, ознакомьтесь, ордер на обыск.

— А что случилось? — На Демина смотрели испуганные глаза молодой женщины.

— Вчера был пожар в доме отца вашего мужа... Кем он вам приходится... Свекор? Значит, в доме свекра. Муж вам рассказывал?

— Я заметила, что он взволнован, места себе не находит, вот опять побежал куда-то... Но о пожаре ничего не говорил. А в связи с чем обыск?

— Положено, — ответил Демин неопределенно. — Положено, потому и обыск.

— Знаете, это будет, наверно, ваш самый легкий обыск. Вот все наши владения, — женщина развела руками. — Правда, на общей кухне еще две кастрюли.

— Нас интересует одежда вашего мужа.