(Не)пристойное предложение (СИ)

Олшевский кидает на меня странный взгляд и жестом показывает, что скоро вернется. Он выходит на улицу — без куртки — и становится у входа. Отсюда ничего не услышать, но этот разговор нельзя назвать беззаботным. Скорее напряженным.

— Все в порядке? — спрашиваю я, когда он возвращается.

— Да-да.

Но его лоб прорезают морщины, свидетельствующие о том, что он о чем-то задумался.

Я злюсь на себя за то, что ревную, но ничего не могу с собой поделать. В этом весь Олшевский — женщины не обделяют его вниманием даже на работе. Не зря Настенька соблазнила его в свою первую рабочую неделю.

И тут я понимаю, что надо все это прекращать. Хорошие внерабочие отношения с Русланом Олшевским меня интересовать не должны — и вообще никакие отношения с ним интересовать не должны.

Еще вчера днем мы с ним препирались как двое подростков!

Как сказал сам Руслан, это бизнес. Просто бизнес.

Вообще мне срочно нужен мужчина, чтобы отвлечься. Нормальный, без тараканов и заморочек. Чтобы выкинуть из головы всю эту ерунду.

— Я тоже отойду позвонить, — говорю я, но Олшевский не обращает на меня внимания — он полностью в своих мыслях.

Не сразу нахожу нужный контакт, потому что мужчина записан у меня по фамилии.

Три гудка, четыре… На шестой, когда уже собираюсь сбросить звонок, я слышу голос:

— Алло?

— Кирилл? Это Диана Савельева из центрального офиса «Шок-о-рая».

Голос тут же смягчается:

— Конечно, помню, Диана. Какими судьбами?

— Я сегодня ближе к обеду буду в Нижнем Новгороде. Можем пересечься… если хочешь. Правда, мне сначала надо на производство, но потом я свободна.

Я закусываю нижнюю губу.

— С удовольствием. Может, в том месте, где мы в прошлый раз были? Если ты, конечно, снова остановишься в «Ибисе». Это недалеко от отеля.

— Да, там. Часов в пять?

— Договорились.

Это был короткий разговор, который почему-то не сильно поднял мне настроение. Кирилл Матросов — директор нашего представительства в Нижнем. Молодой и позитивный парень — именно такой мне сейчас и нужен. По крайней мере я пытаюсь себя в этом убедить. В мою прошлую поездку между нами проскочила искра, но это ни к чему не привело. Кирилл ненавидит Москву, я же не собираюсь менять большой город ни на что другое. Но, возможно, сейчас это даже к лучшему.

В машину мы с Русланом возвращаемся напряженные и продолжаем путь совсем в другом настроении. Долгое время вообще не обмениваемся ни словом.

— Кому ты звонила? — вдруг спрашивает Олшевский.

Я тут же напрягаюсь, готовясь к обороне.

— По работе.

— Ну да, и так миленько улыбалась. Ты на работе разговариваешь с коллегами будто акула с форелью.

— А ты что, следишь?

Мы вновь близки к тому, чтобы поругаться, и я чувствую накалившееся в воздухе напряжение. Температура воздуха между нами постоянно меняется от пустыни Сахары до холодной Арктики.

Не получив ответа на вопрос, я добавляю:

— И могу спросить тебя о том же, раз уж ты начал. Кто тебе звонил?

Я не жду, что он признается — просто хочу позлить.

— Настя, — выдыхает Руслан, глядя на дорогу.

— Чудесно. О чем болтали со стажеркой? О ее рабочих задачах? Или возможностях по продвижению? Или, может, она нашла новую подсобку, где можно с удобствами расположиться?

В этих словах я сама не узнаю. Я не такая. Меня не так легко вывести из себя. Раньше в спорах с Олшевским я контролировала себя гораздо лучше.

Руслан издает какой-то звук, напоминающий рык, и больше мы к этой теме не возвращаемся до самого Нижнего.

Что это вообще, черт возьми, было?

Я не предлагаю сменить его за рулем или заплатить за бензин, хотя очень хочется. Меня не так воспитали. Мама всегда говорила мне, что долги надо отдавать сразу и вообще не терпеть подачек.

Но гордость сильнее. И я поджав губы наблюдаю за тем, как Олшевский достает на заправке бумажник.

В отеле нам выдают ключи от соседних номеров (к счастью, никаких «ой, у нас остался последний люкс для молодоженов, и там только ОДНА кровать!»). Под стук колес моего чемоданчика мы доходим до лифта, и я тянусь к кнопке, но не успеваю заметить, что рука Олшевского тянется в том же направлении. Мы сталкиваемся пальцами прежде, чем кто-либо из нас успевает отдернуть руку.

— Прости, — говорит Руслан, когда я все-таки нажимаю на кнопку.

— Ничего. С тобой не привыкать.

Он игнорирует мое замечание.

— Давай в душ, переодеться и встретимся в лобби через тридцать минут. Ты голодна?

Такая забота вызывает во мне чувство стыда. И вновь я не узнаю человека, с которым мы еще совсем недавно препирались.

— Не очень.

— Тогда перехватим что-нибудь по дороге, а вечером можем сходить поужинать. Если снизойдешь до моего общества, — добавляет Руслан, не скрывая раздражения.

Лифт дергается и начинает двигаться вверх.

— Я… я занята вечером.

В глазах Олшевского проскальзывает понимание.

— Ясно.

Он заходит в свой номер, даже не обернувшись.

9