(Не)пристойное предложение (СИ)

— Посмею, еще как! Ты столько лет ставил мне палки в колеса! Сказал бы лучше спасибо, что я прямиком к боссу не побежала, а к тебе примчалась. Разве ты не талантливый бизнесмен? Разве не любишь заключать сделки?

— Это не сделка, Диана, — звонким голосом растягивает мужчина, обойдя стол. Впервые мы с ним оказываемся так близко, что я вижу еле заметные веснушки у него на носу и щеках, но, как и следовало ожидать, ничто не способно испортить его образ роскошного красавца. — Это клиника! Тебя в жены? Да как же это надо свихнуться, чтобы согласиться на подобное?

— Мы просто скажем, что ты — отец ребенка. Свадьба планируется, но… разве сейчас это важно? Когда-нибудь распишемся, а пока наслаждаемся жизнью и бла-бла-бла. Мне ли тебе объяснять, как такое делается?

— Я всегда знал, что ты сумасшедшая.

— О боги.

— Но ты все равно умудрилась меня удивить.

— Милый мой, у тебя нет выбора. Откажешь мне — лишишься работы.

— Савельева…

— Нет. Я в заднице. Марк Евгеньевич спрашивал, кто отец ребенка, но я ему ничего не ответила. Мне нужно, чтобы ты подыграл мне, Руслан. Если откажешь… потонем вместе.

— В каком смысле, потонем вместе? — недоуменно переспрашивает он. — Неужели так боишься осуждения со стороны нашего старика? Господи, он, может, и за священные узы брака, но я бы никогда не подумал, что тебя так волнует мнение окружающих…

«Честно говоря, Русланчик, на мнение окружающих мне насрать. А вот на мою работу…»

— У меня ведь тоже есть честь, — наконец отвечаю я немного неуверенно.

— Разве?

Ударив мужчину кулаком по груди, рычу:

— Не нарывайся.

— Это ты где-то нагуляла и теперь просишь меня о помощи, Савельева.

— Но это ты лапал за столом молодую дочурку босса, так что теперь или ты играешь по моим правилам, или я иду к Марку Евгеньевичу и рассказываю ему обо всем, что я…

Договорить я не успеваю.

Дверь кабинета распахивается, и на пороге вдруг появляется… начальник собственной персоной. Вот черт. Кажется, сейчас решится моя судьба.

Удалось ли мне убедить напыщенного Руслана? Дорога ли ему эта работа так же сильно, как и мне? На что он готов пойти, чтобы сохранить за собой любимую должность? Я в ужасе сжимаю в кулаки ладони, чувствуя, как кружится голова от волнения, а затем…

Затем Олшевский обнимает меня за талию и рывком притягивает к себе.

Его губы накрывают мои в пылком, настойчивом поцелуе. Я замираю, не в силах оттолкнуть его или же притянуть ближе. Сердце делает кульбит.

Мы и так уже были на взводе, поэтому такой порыв «страсти» наверняка не вызовет никаких подозрений со стороны.

Руслан медленно отстраняется, целует меня в кончик носа, а я…

Я не могу дышать.

— Марк Евгеньевич! — радостно восклицает он, повернувшись к боссу, и переплетает наши пальцы. Незнакомое и довольно странное ощущение. — Как вы вовремя! Мы с Дианой как раз о вас говорили.

— Обо… мне? — сбивчиво лепечет ошеломленный начальник.

— Я отругал ее за то, что она поделилась с вами новостью, не позвав меня. Но раз уж вы теперь в курсе, к чему скрывать: мы с Дианой ждем ребенка и в скором времени… — Руслан запинается и переводит на меня взгляд. Господи, в его красивых глазах столько сомнений! Я крепче прижимаю его к себе, и он заканчивает: — Мы с Дианочкой собираемся… пожениться.

5

Я врываюсь домой к Тане, выжатая как лимон. Сбрасываю на пол сумку и хрипло отрезаю:

— Это самый дикий день в моей жизни.

— Ты чего? — Подруга взволнованно кладет ладонь мне на плечо. — Что-то случилось? Ты здорова? Выглядишь бледной. Может, чайку?

— Чего-нибудь покрепче.

— Крепкого чайку?

— Ты одна? — Я прохожу по коридору, сбрасываю на ходу туфли и приплываю в кухню. Нахожу в верхнем ящике хрустальные бокалы, а в холодильнике — вино. — Мама ведь твоя должна была зайти. Она до сих пор на смене?

— Как всегда.

— Ты хоть ей правду рассказала?

— Упаси господи! — вскрикивает подружка, плюхнувшись на стул. — Она с меня шкуру сдерет. Внуку или внучке обрадуется, но со мной милой не будет. Еще бы! Дочка залетела… Всю жизнь себе сломала! Придется одной ребенка воспитывать. Боже мой, что же я натворила?

Танька прикрывает ладонями лицо, а я отставляю бокал с вином и сажусь перед ней на корточки. Поглаживаю ее по голове, как маленькую девочку.

— Ну прекрати, Танюха, все будет в порядке.

— Не будет! — капризно заявляет она, дрожа от слез.

— Многие на твоем месте были бы вне себя от счастья.

— Ага, те, кто планирует семью, кто вышел замуж, кто уже созрел для…

— Прекрати себя накручивать. Прошлое не исправишь, так чего из-за него убиваться? Одну тебя никто не оставит. Я с тобой. И мама твоя поворчит, а потом благодарить каждый день будет за то, что ты ей радости подбросила. Они ведь все втайне мечтают, что мы им внуков принесем.

— Вот ты меня успокаиваешь, а сама бы уже с ума от такого сошла.

— Я, в отличие от некоторых, предохраняюсь, когда трахаюсь с кем-то.

— Мы тоже предохранялись!

— Кончить в одеяло — это не предохраняться, Таня.

— Яша говорил, что он себя контролирует.

— А ты ему, конечно же, поверила. Тебе сколько? Пятнадцать?

— Прекрати отчитывать меня.