Не притворяйся

С одной стороны, в его словах есть смысл. С другой… Не нравится мне, как он говорит. Нутром чую подвох, к тому же, это ведь Глеб. Я хорошо помню, что там было у него в телефоне, а судя по его взглядам на меня в этот вечер, присутствие Олеси в его жизни несильно повлияло на планы…

В общем, самое время свернуть эту лавочку и уйти. Я всё равно не собираюсь проводить этот месяц с Глебом, а уеду к отцу. Мы пока так и не говорили об этом, но уверена, что он не будет против. Я довольно часто спонтанно к нему ездила. Так что нет у меня нужды сейчас с братцем зависать.

Но почему-то я не только остаюсь, но и принимаю из его рук бокал.

– Давай сыграем, – буднично предлагает Глеб, вот только смотрит на меня как-то испытующе, задумчиво, пронзительно даже.

– В смысле? – растерянно переспрашиваю.

Самое. Время. Уйти!

Даже если у папы не получится, то, кстати, можно на нашу с мамой квартиру вернуться на этот месяц. Мы ведь только сегодня переезжаем, не думаю, что квартиранты именно завтра поселятся. Скорее всего, как раз после возвращения молодожёнов с отпуска.

– Это способ расслабиться и лучше узнать друг друга, – ухмыляется Глеб. – Ничего такого. Игра «Я никогда не». Продолжаешь фразу и, если на самом деле ты это делала, то пьёшь, если нет…

– Я знаю правила, – резко перебиваю его.

Почему моё сердце так громко колотится и никак не может успокоиться?

– Тогда начинай, – уступает Глеб, причём непривычно мягко. – А чтобы тебе было спокойнее, ограничимся пятью утверждениями с каждого.

На некоторое время застываю, не понимая, что делать. Уйти? Или, может, всё-таки сыграть, чем мне это грозит?..

Может, братец искренне хочет оставить прошлое в прошлом. Он обратился так мягко, словно успокоить стремился, как мог. Да ещё и заранее проговорил рамки, что тоже обнадёживает. Мы не так долго тут задержимся, что такого? А если я сейчас сбегу, этот месяц точно будет напряжённым, даже если проведу его одна в нашей с мамой квартире. И вряд ли оно пойдёт на пользу, ведь всё равно придётся вернуться в ту, где Глеб…

– Я никогда не была на свадьбе раньше, – это вырывается само.

Слегка вздрагиваю и запиваю своё решение остаться. А братец оставляет бокал нетронутым. Не был, значит.

– Я была на свадьбе папы. Они с мамой в разводе, – осторожно поясняю я.

Не помню, надо ли по правилам игры объяснять, что, как и когда, если ты это делал. Но, наверное, так будет хоть немного более спокойно. Может, и вправду, если я разговорюсь с Глебом, стану проще его воспринимать?

Сделанный глоток вина тоже в этом смысле кстати. Волнение не отступает, но уже не так охватывает, расслабляющее тепло потихоньку наполняет тело.

– И давно?

В глубине души я опасалась, что Глеб проигнорирует моё пояснение, но нет, он проявляет интерес.

Кажется, я окончательно расслабляюсь. Более того, становится даже увлекательно. Нет смысла ломать голову насчёт непредсказуемости братца и его мотивов – мы впервые за всё это время вроде как устанавливаем контакт, и от этого спокойнее на душе. А мне ведь интересно, что там в его жизни происходило, а что нет.

А ещё странно будоражит мысль, что этот интерес, возможно, взаимен.

– Что именно? Свадьба папы или их с мамой развод? – легко уточняю.

Глеб задерживается взглядом на моём лице на несколько секунд, а потом ставит бутылку на ближайший столик.

– И то, и другое.

– Родители развелись, когда мне было шесть, – вспоминаю вслух. – Папа снова женился, когда мне было четырнадцать.

– А сейчас тебе сколько? – неожиданно спрашивает Глеб.

Я крепче сжимаю бокал. Мне опять кажется, что братец смотрит слишком уж неоднозначно и что не так уж безопасно оставаться с ним наедине, пусть даже играя в довольно безобидную игру.

– Восемнадцать, – стараюсь прогнать это ощущение и отвечаю как ни в чём не бывало.

Не знаю, какой там настрой у Глеба, но у меня непринуждённо дружелюбный. Вот и стоит его придерживаться, не позволяя ничему это испортить.

– Оставалась на второй год? – ухмыляется братец.

– В школу пошла чуть позже остальных. После развода родителей мама слишком оберегала и решила продлить мне детство, – решаю проигнорировать его усмешку, отвечаю, будто её и не было. – Плюс ещё день рождения у меня в сентябре, был недавно. В общем, так уж получилось.

И вот всё бы хорошо, но слишком уж отчётливо меняется взгляд Глеба. Он смотрит на меня немного иначе, по-новому как-то. И от этого неловкость возвращается.

– Так что зря ты меня малолеткой называл, – пытаюсь разрядить обстановку, натянуто улыбаясь. – Я почти твоя ровесница.

Ой. Не самый удачный способ перебить напряжение. Конечно, я говорю без обиды, но получается, что напоминаю Глебу его слова, давая понять, что не пропустила их мимо ушей.

– Выглядишь младше, – если он и улавливает, то ничем не даёт понять. Просто утверждает, словно мы обсуждаем что-то нейтральное.

Поджимаю губы. Неожиданно задевает это его мнение. Восемнадцать – такой возраст, когда хочется выглядеть именно на него, а не младше.