(не) Признанная фениксом (СИ)

До встречи с Ритой я был готов к определённому выбору моего отца, который должен был просто указать мне пальцем на ту, что больше всего подходила мне для рождения наследника. О любви и речи быть не могло. Второго огня феникса не хватало, чтобы разжечь в партнёре пылкие чувства и бесконечную привязанность. Это одна из причин, почему Армон отталкивал меня от себя, ведь он видел настоящую любовь своей матери, которую она дарила его отцу, и не понимал, почему та предала его память, выйдя замуж за правителя Фьёры. И лишь с возрастом понял, что всему виной её магический потенциал.

Моя Рита показала мне не только то, что потеряли фениксы, ― живой огонь, разгорающийся при виде своей суженой, но и то, как может любить мужчина женщину ― трепетно и в то же время напористо, страстно и нежно, в один момент восхищаться и тут же негодовать, а главное — безумно бояться её потерять. Что со мной и произошло.

― Извини, ― тихо пробурчал, потирая переносицу, пряча за этим жестом свою уязвлённость.

― Ладно, забыли, ― невероятно быстро сдался брат, что не было на него похоже: обычно он гораздо дольше упивается моими ошибками или проступками. И это одна из главных причин, почему я не люблю, когда он знает о моих планах и тем более принимает в них участие. ― Может, всё-таки расскажешь, что здесь произошло и почему ты до сих пор не поправился, а главное, зачем этот фарс по поводу твоей кончины?

― Я уже говорил.

― Говорил, но как-то всё это неубедительно звучало: Доворон ― фанатик, желающий стать властелином Фьёры, истребить всех фениксов, начиная с тебя, драконов, да ещё и заимевший целую армию сподвижников у нас под носом? Не ужели ты не знал об их планах? Ты же подозревал его, почему не принял меры?

― Я не думал, что всё настолько серьёзно. Недовольные происходящим и винившие нас в несостоятельности возродить жизнь нашему миру были всегда, но никто не заходил дальше словесных протестов. И даже покушения я принял, как жалкую попытку Доворона выделиться из серой массы заигравшихся в спасителей мира магов.

― Опрометчиво с твоей стороны, тем более, когда ты сумел провернуть такую аферу. Кто бы мог подумать, мой непутёвый брат снял проклятие. ― Здесь Армон не удержался и всё-таки саркастично хмыкнул. ― Да ты должен был на весь мир кричать об этом: глядишь, тогда и фанатики бы разбежались за ненадобностью собственных убеждений.

― Считаешь себя самым умным? ― не выдержал, всё-таки раздражённо рыкнул, уже жалея, что рассказал ему всю правду о Рите.

― Да что ты, у меня в жизни бы не хватила ума затащить наш единственный шанс на спасение в самое пекло и подвергнуть её смертельной опасности. ― Небрежным взмахом руки Армон отмахнулся от моей реакции, давая понять, что ему плевать на мой поднимающийся гнев.

― Ты понятия не имеешь, что чувствовала Рита всё это время, попав в другой мир. Я заявил, глядя ей в глаза, что мне нужна от неё лишь её смерть. О каком крике ты вообще говоришь, когда она смотрела на меня, как на чудовище, желающее вновь забрать её жизнь. Каждый раз, как только я к ней приближался, она кричала, что ей не нужна моя помощь, что она сама со всем справится. И справлялась, каждый раз справлялась, что приводило меня в неистовое бешенство. Я желал стать всем для неё, и мне было плевать на весь мир, тем более, что теперь он был спасён. Считаешь, знай я, что нас ожидает, я бы привёл Риту сюда, тем более, когда смог открыться ей и нашёл отклик в её сердце? Я потерял самое важное, не успев обрести! Так что вместо того, чтобы сидеть и разглагольствовать здесь о том, на что у тебя не хватило бы ума, вали во дворец и выполняй мои указания! Твоя задача ― фениксы и безутешная на данный момент мать, с остальным разберусь сам! ― сорвавшимся на хрип голосом, на одном дыхании высказал братцу всю боль, что засела у меня в груди, указав при этом на дверь.

Лениво встав из кресла, он молча подошёл ко мне и, похлопав меня по плечу, тихо произнёс:

— Вот теперь я верю, что разберёшься, а то развалился здесь, ― подмигнув, он развернулся и направился прочь, а я только сейчас понял, что стою на своих ногах и даже не шатаюсь. ― И, кстати, там твой дружок-дракон вернулся с этим, как его там, Серым… а неважно, ― бросил он уже в последний момент, закрывая дверь.

― Пепел Армон, не мог раньше сказать! ― зло выкрикнул, неуверенно шагнув вперёд.

Не знаю, что мне предало силы: злоба на брата ила самого себя, но я шёл и практически не обращал внимания на колющую боль, напоминающую о себе при каждом движении.

Крон и Рон сидели в гостиной перед небольшим столиком, на котором лежала карта и тихо что-то обсуждали. Армона я здесь не увидел: надеюсь, наконец, отправился туда, куда я его отправил.

― Какие новости? ― спросил, вглядываясь в небрежно поставленные кресты на бумаге, отображающую местные окрестности.