Не проклинайте мужа Светом

Но как только пространство вокруг нас озарилось серебристым сиянием, в воздухе разлилось громкое, ни на что не похожее, идущее, казалось, со всех сторон урчание. Сперва удивленное, недоверчивое, а затем — радостное и даже торжествующее. Мгновением позже моих ног снова что-то коснулось. Стремительно прошуршав под слоем прошлогодней листвы, выстрелило наверх подобно гибкой толстой змее. Жадно обвилось, плотно обхватив меня не только за икры и бедра, но и за талию. И прежде чем я успела ударить, с огромной скоростью вздернуло наверх. Спасибо, что хоть не вниз головой, как Рисьяра.

Мартина, судя по испуганному вскрику, постигла такая же участь. Причем, что самое обидное, наш Свет не причинил невидимке никакого вреда. Зато наконец сумел приоткрыть завесу тайны над неуязвимым противником. Заставил-таки поплыть его непонятную защиту. Вынудил ее на мгновение открыться, являя нашим обалдевшим взорам обладателя многочисленных щупалец и потустороннего голоса. И торжественно осветил огромное, раскидистое, вымахавшее под самые небеса и увенчанное необычайно пышной шапкой из характерных, легко узнаваемых листьев дерево. То самое. Конопляное. При виде которого Улька восторженно пискнула и неожиданно грохнулась в обморок.

ГЛАВА 17

Из ступора меня вывел раздавшийся снизу волчий рык и громкий треск раздираемой на части древесины, в которую яростно вгрызлись острые клыки. Это акинарцы наконец пришли в себя и кинулись нам с Марти на выручку. Причем, судя по негодующим воплям, им активно помогал Васька, которого Улькино беспамятство окончательно вывело из себя, а также оракул с целителем, которых наше положение тоже не оставило равнодушными. Даже маленький Шмуль орал что-то воинственное, грозно жужжа над нашими головами.

Конопля на угрозу отреагировала мгновенно, поспешно утащив меня и ангела поближе к стволу и заботливо прикрыв густым слоем листвы. Обняла покрепче, успокаивающе зашелестела. А когда треск внизу повторился и от коры полетели щепки, угрожающе вскинула наверх оставшиеся свободными щупальца и со всего маху обрушила вниз, целясь куда-то под корни.

— Стоя-а-ать! — гаркнула я, поняв, что могу разом остаться и без друзей, и без уникального дерева. — Всем стоять на месте, не то зашибу!

Что удивительно, меня послушались. И озадаченно придержавшая щупальца конопля, и удивленно вскинувшиеся оборотни.

— Стоять! — грозно повторила я, сердито сдув зеленый лист, который настойчиво лез в лицо. И, призвав в себя Свет, так же грозно потребовала: — А ну отпусти маму!

Конопля встревоженно зашумела и еще крепче прижала меня к себе. Но тут совсем близко раздался дрожащий от напряжения голосок Мартина:

— Папу тоже отпусти! А то накажем!

От полнейшей абсурдности происходящего я чуть не расхохоталась, однако конопля, как ни странно, послушалась. И, неохотно раскрыв объятия, аккуратно опустила нас на землю. Правда, ветки далеко не убрала — целый сонм щупалец продолжал извиваться за нашими спинами, недвусмысленно намекая, что при первом же проявлении агрессии нападавшим не поздоровится.

— Умница! — Я обернулась и бесстрашно похлопала по ближайшей ветке. После чего указала пальцем на болтающегося в воздухе вампира и добавила: — А теперь брось бяку!

Рисьяр протестующе замычал, когда конопля размахнулась и лихо зашвырнула его в кусты. Оттуда послышался треск, приглушенный стон, невнятный шум, словно беднягу протащило с десяток шагов по опавшим листьям. Какое-то деревце отчаянно зашаталось, накренилось, жалобно скрипнуло. Но потом все стихло. Успокоилось. И в оглушительной тишине снова зашелестела здоровенная до безобразия конопля, ненавязчиво приобняв меня за талию и ласково шепнув:

— Мама-а…

— Как она это делает? — так же тихо прошептала пришедшая в себя Улька, с благоговением глядя на возвышающееся над нами дерево.

Я независимо пожала плечами.

— Откуда мне знать?

— А почему Зырян сказал, что у нее нет будущего?

— Потому что ее сотворили мы, а не Создатель, и ее будущее пока не определено. Меня гораздо больше интересует, почему ее даже сейчас то видно, то нет… Конопелька, ну-ка сними с себя невидимость!

Дерево тряхнуло ветками, словно сбрасывая покрывало, и только тогда непонятая защита окончательно рухнула, позволив нам как следует рассмотреть «злодея». Конопля оказалась огромной — ее центральный ствол почти не уступал в обхвате старейшим деревьям в Дубовой аллее. Наверху он расходился в стороны тремя одинаково толстыми ветками. А густо усыпавшие их листья, не утратив привычной формы, заметно увеличились в размерах, стали гораздо более жесткими и острыми на кончиках. Гибкие щупальца начинали расти из средней части ствола и спускались до самой земли, имитируя воздушные корни. А чуть выше в коре виднелась вертикальная щель примерно в локоть длиной, которая прямо на наших глазах приоткрылась, выдохнула в воздух целое облако мельчайших пылинок, от которых закашлялись волки, и, завибрировав, породила совершенно невообразимый звук, который отдаленно напоминал звериное урчание.