Не прощай мне измену (СИ)

Дёргаю тесный ворот рубашки, глотая бесполезную воду. Считаю замедляющиеся удары сердца, которое, кажется, саботирует работу. Эй! Хочешь к Симе? Тогда приказываю биться, нам еще долететь надо! Но боль в груди крепнет, распускаясь бордовым. Оседаю на пол рядом с автоматом. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Всё же не справился. Сквозь шум в ушах слышу крики — зовут охрану, врачей, господа бога… Пусть. Уже неважно.

И когда мир идёт крупными трещинами, распадаясь на части, я снова вижу Сим-Сим. Только светлую, домашнюю, открытую, с растрёпанными со сна кудряшками. Она жмётся, обнимая тёплыми руками, и тонкими пальчиками перебирает волосы на затылке. Притягиваю к себе, шумно вдыхая воздух, наполненный её запахом, и намертво прижимаю. А она тихо смеётся мне в шею… счастливая. Моя любимая женщина, которую я сегодня окончательно потерял.

Глава 38

Бодренько подрываюсь под настырное бип-бип-бип телефонного будильника, несмотря на шесть утра. Я всегда тяготела к совам — свободный график подразумевает не только съёмки в какое угодно время, но и появление в офисе, когда выспишься. Ну условно выспишься. Вернее, со стороны кажется, что ты выспался, если приходишь на работу в двенадцать. Но часто в этот день ты ложишься спать лишь с рассветом. И это не утомляет, если есть место, где даже за три часа сна батарейка заряжается полностью. Так было у нас дома. А здесь… Ещё не определилась.

Немного стретчинга — вчера был очень активный день и мышцы поднывают. Йогам даже не снились те “асаны”, в которые приходилось не то складываться, не то скрючиваться с камерой в руках, чтобы поймать нужный ракурс. Улыбаюсь. Для одной серии фото меня держали за ноги, пока я свешивалась с верхней ступеньки наружной пожарной лестницы. Боже, Тим бы умер, если б узнал…

Тим… В очередной раз осекаюсь, но как бы ни старалась не думать, в любой момент могу верно назвать точное количество дней, что мы не виделись… Его звонки в день отъезда были последними, а я не перезвонила. Теперь тишина. Конечно, имея столько общих связей, сложно совсем ничего не знать друг о друге, но только тут я почувствовала себя по-настоящему без него. Причём прямо сразу при заселении.

Я приехала на несколько дней раньше, надеясь осмотреться и погулять по Берлину. С Ладой забронировали апартаменты, списались с хозяевами, и сразу из аэропорта я приехала по назначенному адресу. Долго искала вход, который в угловом доме оказался на другой улице, потом взобралась со своим крокодилом Геной, так муж прозвал мой огромный зелёный чемодан, на третий этаж, где меня встретила неприветливая девушка и сообщила неприятную новость: все апартаменты в этом здании заняты, нужно ехать в другое место. Даже не знала, что такое возможно.

Созвонилась с хозяином, он всё подтвердил. В итоге, спустя два часа я заселилась в маленькую, чумазую каморку в захолустье. Старая мебель, еле работающая техника, а душ до меня явно принимала блондинка. Уточню. Старая — это уставшая, просто убитая многочисленными постояльцами. И вишенкой на торте стали доплаты — за поздний въезд, хотя, казалось бы, я тут ни при чём, за уборку и какой-то городской налог. Плата за уборку развлекла больше всего.

Сколько раз я по привычке снимала блокировку экрана, чтобы набрать Тима, он всегда даже дистанционно легко это всё решал. Но полсотни оповещений о пропущенных вызовах от него сразу возвращали в реальность — за спиной больше никого нет. Немного поплакав, привела себя в порядок и отправилась в город.

А потом ещё развела мокроту, уже поздно ночью, рассказывая сонной Ладе о том, какое здесь другое небо и люди, что на одной короткой улице мы с Геной ехали по пяти разным видам изумительной брусчатки — было нелегко, зато красиво. Что в этом тихом месте ни у кого не застеклены балконы и на них много парадно-цветущих растений. Что за вечер Сима попробовала три странных сорта пива и теперь молится, чтобы с утра не мутило, так как собралась штурмовать страшный и ужасный музей Memu. Тараторила взахлёб, и в конце разрыдалась, потому что этим хотелось делиться не с ней. Подруга утешала и говорила, мол, это пройдёт, а я боялась, что нет.

Думаю, Лада и не подозревала, насколько быстро её слова окажутся правдой, хоть и странным образом. Скучать по Тиму я не перестала, мне просто стало некогда это делать. После начала занятий я практически не оставалась одна. В группе нас семеро — три фотографа, два художника и два скульптора. Обязательных занятий не много, больше практики. Однако нам разрешили вольно слушать лекции и участвовать в семинарах обычных студентов, с которыми мы работаем над общими проектами. Вернее, они работают, а мы у них в рабстве.