Не прощай мне измену (СИ)

Расписались мы лампово: в маленьком ЗАГСе, в окружении родных и друзей. Вспоминала нашу первую сумасшедшую свадьбу и думала, что сейчас не менее счастлива. Я именно там, где хочу быть, рядом с теми, кто мне нужен. Жалею ли, что нет наивной и безоглядной любви? Наверное. Как жалеют о красивейшей бабочке, которая живёт всего несколько дней. Мы уже другие. Обязательно будут ещё обиды, недомолвки и ссоры, но и наше чувство больше — не хрупкая бабочка. Выстоим.

Хотя в доме пока не окончены работы, решили отметить тут. Горит камин, огромный стол в гостиной на два десятка человек накрыт шедеврами грузинской кухни. Ваха — волшебник не только прислал помощников, чтобы нам не суетиться, он ещё и готовит травяные чаи, которые укрощают мою тошноту.

Скоро соберутся гости — родители, Саша с семьёй, Лада, даже Марко с Томочкой. Лёха приехал первым, сразу схомячил лепёшку с соусом и сидит у огня в кресле, задумчиво пялясь на пламя. Совершенно не праздничный. Не его Сова оказалась его, а потом опять не его.

— Симыч, вот что вам надо?

Обвожу глазами пространство — дождливый ноябрь за окном, украшенную комнату, слышу голос Тима, обсуждающего продолжение стройки с отцом и братом, щебет наших мам, вдыхаю уют и инстинктивно кладу руку на ещё плоский живот.

— Да чёрт знает, Лёш. Всё, что надо, у меня уже есть.

Эпилог. Тим

Подписываю каждый второй лист в нехилой стопке документов, боковым зрением отслеживая движения маленьких ручек девочки с совершенно ангельской внешностью и характером бесёнка. Кажется, сейчас деревянная погремушка в форме кита угодит прямо в лоб продавщице, опрометчиво попавшей в зону поражения. Поагукать. Угу.

— Ай! — женщина отскакивает подальше от автолюльки.

А я предупреждал. У Эльки очень хороший прицел и стойкая нелюбовь к назойливому вниманию посторонних. Сейчас еще соску выкинет и надо будет валить. Орать мы умеем почище Булки.

— Всё на складе, доставим через 2 дня, сборка и монтаж — ещё два, сборщик наберёт вас за час до приезда, — скороговоркой проговаривает продавщица, убирая стопку договоров, счетов и актов.

— Справится за один? — скептический взлёт бровей, — с доплатой за срочность.

— Если с доплатой… — из люльки доносятся предгрозовые звуки, — всё сделаем! Ждите звонка!

Ничто так не подстёгивает людей работать, как угроза детской истерики. Но у меня на этот случай есть безотказное средство, надо только успеть дойти до машины, пока юная мисс Власова не вздумала разреветься всерьез.

А ещё придумать, как отвлечь Сим-Сим на день-два дня из дома, пока в одной из комнат монтируют простенькую фотолабораторию, чтобы можно было творить дома без выездов в студию. Будет ей сюрприз ко дню рождения. С декретом у нас как-то не задалось, и с двух Элькиных месяцев, когда жена более-менее пришла в норму после кесарева, дочь путешествует с ней на работу.

Лаборатория планировалась изначально, но всё так закрутилось, что руки дошли только сейчас, спустя полгода после того, как мне вручили зелёный кряхтящий конверт и гордо назвали отцом.

Элька, Эля, Элечка. Они с Симой — самое лучшее, что случилось со мной, источник моей бесконечной любви и ответственности, хотя совсем недавно эта бесконечность пугала до приступов тахикардии. Необходимость изменить и так отлично сложившуюся жизнь. Навсегда. Допустить, что так же сильно можно любить не одного человека, а двух. Теперь понимаю, что можно и трёх-четырёх — насколько вселенная расщедрится. И да, тахикардия всё равно не исчезла, но сейчас она другого порядка — как эту новую жизнь не потерять.

Иногда, когда думает, что никто не видит, Сим-Сим настороженно замирает и осматривается. Будто не верит, что вокруг всё реально, что мы через всё прошли и остались вместе. Я тоже частенько ловлю это ощущение и буду использовать наш второй шанс на сто тысяч процентов, чтобы больше не повторилось.

Просьба не прощать — не была красивым жестом. Я и сам себе не прощу, многое из того, что совершил. Не прощу, не забуду, но и не позволю прошлому отравить будущее. Даже развёлся, чтобы оставить всё дерьмо в том браке.

На новоселье друзья жены привезли отреставрированную тарелку, которую Сим-Сим не успела закончить в Берлине. Поставил её на камин. И если мои дети, разглядывая золотые прожилки, когда-нибудь спросят, что это такое, я честно расскажу им историю, как папа чуть не продолбал их семью. И, надеюсь, что их любви и уважения в тот момент хватит, чтобы увидеть и оценить, как я исправил свои ошибки.

Радионяня транслирует беспокойное тявканье Белки. Оставил её ненадолго в машине — заждалась. Общая любимица и мой персональный хвостик. Закрепляю автолюльку с беспокойной Элькой, рядом — подушку для Белки, куда она сразу запрыгивает и кладёт мордочку поближе к дочери. Обе моментально успокаиваются. Завожусь и включаю тихую музыку. Поехали. Вот такая гармония в отдельно взятой машине и отдельно взятой душе.