Не проси ее петь о любви

– Надо. Но ничто не сравнится с этим ощущением, что тебя вот-вот прижучат, а ты наслаждаешься свободой. Так что давай, расслабься. И, подожди меня здесь, я за билетами, а ты в очереди.

Раульфан аккуратно подвел ее к змейке из людей, ободряюще сжал запястье и затерялся в толпе. Илавин улыбнулась, почувствовав себя маленькой девочкой, которую оставили одну в очереди. Это ощущение усиливалось с каждым человеком, севшим в колесо. Тревога, волнение, смущение. Конечно, она легко сможет пропустить кого-то вперед, но это неприятное чувство стыда… его хотелось избежать любой ценой.

Внимание Илавин привлек силуэт в одном из переулков. Она стала краем глаза изучать его, пытаясь понять, мужчина это или женщина, угадать возраст. Так время тянулось дольше, а сердце не уходило в пятки, неприятно переворачивая все нутро.

Фигура в темном плаще стояла неподвижно, словно это и не человек был, а кто-то накинул кусок ткани на манекен и почему-то бросил. Неожиданно из-под глубокого капюшона на нее глянули два глаза, светящихся желтым. Илви всю передернуло, но всего на мгновение. Потом она почувствовала себя в безопасности.

“Иди ко мне, слушайся меня! Я приведу тебя в страну, где не будет боли и слез, где ты будешь счастлива!” – услышала она голос в голове и сделала первый робкий шаг.

– Лави, вот трусишка! – Раульфан схватил ее за руку, возвращая в очередь. – Я же обещал, что успею. Что случилось, хорошая моя?

За его притворной заботой, по мнению Илавин, не скрывалось никаких теплых чувств. Хотелось снова окунуться в бархатное тепло того голоса, почувствовать себя нужной. Она укусила себя за губу, словно пытаясь прийти в себя.

– Ла-ави? – растягивая гласные спросил Рауль, приобнимая ее за талию и притягивая к себе. – Что случилось?

– Там, в переулке… человек, – шепотом ответила волшебница, подбородком указывая направление.

Но таинственный незнакомец исчез, словно его и не было никогда. Раульфан поцеловал жену в макушку.

– Если там кто-то и был, – осторожно начал он, стараясь не подорвать хрупкое доверие жены, – то он уже ушел, Лави. Не думаю, что мы сможем его нагнать. Но если ты вдруг еще раз кого-то увидишь, с кем хочешь пообщаться, говори сразу.

– Хорошо, – немного нервно ответила волшебница, с легким ужасом поглядывая на поскрипывающий механизм, уносящий кабинки с людьми вверх.

– Его ты тоже боишься?

– Нет! – выкрикнула Илви и вжала голову в плечи, надеясь, что так она сможет избежать недовольных взглядов.

– Не бойся. Все будет в порядке, – шепнул ей на ухо Раульфан, протянул смотрителю билеты и повел к колесу. – Все катаются, ничего не происходит.

– Не надо меня успокаивать словно маленькую девочку! Я знаю, что это старый, проверенный временем, можно сказать, образец. Он не опасен.

– Ну-ну, – со вздохом отозвался Рауль, помог жене забраться в кабинку и запрыгнул следом.

Металл крючка лязгнул о металл кабинки, Раульфан проверил страховочные ремни, а колесо не останавливалось ни на миг, поднимая супругов все выше и выше.

Илавин проклинала свой болтливый язык и неумение брать слова назад, вцепившись в поручни и стараясь не смотреть вниз. Она с безразличным видом изучала стоящие вокруг колеса двухэтажные домики, потом ее взгляд скользнул на крыши жилищ поодаль.

– Все же высота – это волшебно. Жаль только, что тут нет такого пьянящего ощущения полета. Но мы с тобой еще полетаем с Аркольдом, я обещаю.

Волшебница бросила короткий взгляд на мужа и фыркнула. Он обещал ей это словно дорогой и желанный подарок. Обещал, не узнав, чего хочется ей. Это было так по-мужски, все решать самостоятельно. Решать за других, не интересуясь мнением окружающих!

– Спасибо, – из вежливости поблагодарила Илви.

И тут же снова пожелала вырвать себе язык. Почему нормы общения так часто ставят нас не просто в неудобное положение? Почему они управляют нашей жизнью, лишая ее радости? У нее не было ответа, да и, если честно, он был не нужен, потому что ничего не изменилось бы.

Колесо поскрипывало, кабинка чуть покачивалась в порывах ветра, пробиравшего до костей. Илви поплотнее закуталась в плащ и зябко поежилась. Она наблюдала за тем, как мир внизу становится все меньше, а облака не приближаются, словно находятся в бесконечном далеко. Скрипнув еще раз, колесо замерло. Илавин с ужасом глянула вниз, потом на Раульфана и нервно забарабанила пальцами.

Хвост двадцать первый. Размышления и неприятность на колесе

Глава 22

Сонно потянувшись, Тэмлаэ разлепила глаза руками и недовольно покосилась на настенные часы, разрывающиеся от крика. Шесть утра, рано, но надо подниматься. Жрица потянулась еще раз, усилием воли прогоняя сильное желание рухнуть назад на стол и поспать еще хотя бы пять минут.

Отчаянно зевая, Тэми подошла к алхимическому столу, выключила горелку и дрожащими руками вцепилась в колбу с жидкостью цвета индиго. Выдохнув, она залпом осушила ее и закашлялась. Во рту поселилось неприятное ядреное горько-сладкое послевкусие. Сердце забилось быстрее, сон сняло как рукой, Тэмлаэ довольно улыбнулась.