Не проси ее петь о любви

– Благодарю. У вас есть… – Илавин задумалась, чем бы таким угостить незадачливого мужа. – У вас есть улитки?

– Да, – спокойным голосом ответила официантка, но глаза ее улыбались.

– Тогда отправьте этот подарок господину за соседним столиком.

– Как пожелаете.

Илавин ухмыльнулась, вспомнив, как в колледже на какой-то праздник подали улиток. Бедного Раульфана чуть не вырвало прямо там, а строгий куратор пообещал не выпустить из-за стола, пока тарелки не опустеют. Мальчишка даже попробовал, но доедать за ним пришлось Илавин. Впрочем, та была только рада полакомиться. Как-то так вышло, что к странным гадам она не питала никакой неприязни, с удовольствием поедая как привычную еду, так и экзотические мозги, языки, лягушачьи лапки, змей, ящериц, хрустящую жареную саранчу.

Немного успокоившись, Илви все же подтянула к себе бокал, покрутила его в руках и осторожно пригубила. Сладость малины тут же прогнала все остальные вкусы из ее рта, настроение стало летним и радостным. Волшебнице даже стало совестно, Раульфан-то явно хотел ее порадовать. А она? Илавин даже привстала, чтобы остановить официанта, отменить заказ, но было поздно. Ее взгляд наткнулся на недоумевающий взгляд мужа, который разочарованно покачал головой, поблагодарил официантку и отставил подарок на дальний край стола.

Волшебнице стало стыдно. Хотелось не то что сквозь землю провалиться, а оказаться у того озера в лесу и сбежать в другой мир! “Ничего, потом как-нибудь извинишься. И гордость твоя не помрет, не переживай!”

Демонстративно отвернувшись, она принялась за еду, иногда поглядывая в окно. Сердце разрывалось, требуя уважать себя и извиниться. И выполнить и то и другое одновременно Илавин не могла, не понимая, что признание собственных ошибок и есть шаг к самоуважению.

Бросив очередной короткий взгляд в окно, она увидела там знакомого человека в плаще. Зажмурившись, волшебница тут же отвернулась и задернула шторку. “Только его мне тут не хватало! Ерунда какая-то!”

Уже на улице, до конца досмаковав десерт, Илавин встретилась с мужем. Она боязливо вжала голову в плечи, ожидая гневной тирады, но ее не последовало.

– Ты хотела меня позлить? У тебя получилось, – сухо прокомментировал произошедшее Раульфан и подал ей руку.

– Прости… ты… ты ведь тоже читал, да? – Илавин невольно приблизилась к нему и заглянула в глаза, ища поддержки.

С тяжелым вздохом Рауль обнял ее, прижал к себе, осторожно поглаживая по спине.

– Ты ведь понимаешь, чем это может грозить, да?

– Спрашиваешь… – тоскливо отозвалась Илавин. – Белая удавка – предвестница смуты.

– Именно. Говорят, Сизый бог дал ее людям в наказание за ложь.

– Но при чем тут мы?! Мы ведь ничего не сделали? – испуганно спросила Илавин, сглатывая и пытаясь успокоиться.

– То, что… – загадочно улыбнулся Раульфан. – То, что его слуги живы. И они среди нас.

– Да нет, глупости какие-то, – отмахнулась от него Илавин.

Раульфан не ответил, взял жену под локоть и медленно побрел в сторону таверны, давая обоим прийти в себя и подумать.

Хвост двадцать третий. Скорая помощь по-гиппогрифьи

Глава 24

Дорога до таверны прошла в напряженном молчании. Говорить не хотелось, и даже веселые птицы и шум дождя где-то наверху не помогали развеять дурные мысли. Как и многие другие девушки, воспитанные под неустанным присмотром матери, Илавин была трусихой. Годы самостоятельной жизни сначала в колледже, а потом и в академии, конечно, сделали свое дело, но… только в каких-то бытовых вопросах, с которыми волшебнице приходилось сталкиваться каждый день. Сейчас же она была растеряна и не знала куда бежать, у кого просить помощи, совета и защиты.

Белая удавка была легендой, сказкой, которую рассказывали на ночь детям-лгунишкам, чтобы отучить их врать. Злой и излишне правдоподобной сказкой, от которой даже у взрослых порой кровь стыла в жилах. Еще бы, одним из главных героев в ней был сам Сизый Сонтум, чуть не погубивший мир. А белая удавка была его даром человечеству. Жутким, но очень справедливым.

Когда-то давным-давно Сизый шел по земле и общался со смертными. Расспрашивал их о радостях и горестях и судил на месте. Тому, кто был честен и смел давал награду, а лживых трусов поощрял несчастьями. И вот попался ему на пути Плут. К тому времени молва разнесла весть о деяниях Сизого по всей Империи… И Плут испугался, что на него свалятся жуткие несчастья, соврал богу, рассказал о себе, будто был праведником, никогда не воровал и не обманывал, да еще и бедным помогал. Сизый бог покивал с важным видом и дал Плуту шкатулку. Велел не открывать три дня, и тогда на рассвете четвертого она откроется сама и наградит его.

Плут поблагодарил бога, спрятал шкатулку за пазуху и вернулся домой. Три дня он занимался тем же, чем и обычно: срезал кошельки, продавал фальшивое золото и серебро, постоянно думая о подарке от Сизого бога и о том, как ловко он его перехитрил.