Не проси

— Почему ты решил, что от меня? — изобразил изумление парень.

— Потому что, если обратить внимание на срок, то ты как раз в это время крутил с ней роман, — вмешалась в беседу мать.

— Мне с ней дружить довелось не более двух-трех недель, — даже не смог он точно подсчитать. — А такая погрешность в нашей медицине вполне допускается.

— Не крути, — повысил голос Тимофей Сидорович. — У тебя с ней что-нибудь было?

— Ну целовались, — ушел Виктор от прямого ответа. Такой неприятности от Мироновой он не ожидал. Могла бы сначала его поставить в известность, а не впутывать родителей. Он был уверен, что нашел бы выход из сложившегося положения. «Не захотела — пусть теперь сама и выкручивается, а мне жениться на ней ни к чему», — пронеслось у него в голове.

— Ты нас с матерью совсем за дураков держишь? От поцелуев дети не рождаются, — начал терять терпение глава семейства.

— Тогда пусть другого кандидата в отцы своему ребенку подыщет, — строптиво заявил младший Колесников.

— Послушай меня, сынок: если ребенок твой — не бери грех на душу, — попыталась усовестить его Варвара Степановна.

— Да чего вы ко мне пристали, будто я преступник какой. Сказал же русским языком, что ничего не знаю и знать не хочу. — От занудного и неприятного разговора у него разболелась голова. — Хотел отдохнуть дома, а мне настоящую пытку устроили. Кому больше верите: той вертихвостке, что парням на шею вешается, или мне?

— Не горячись, сын, — немного поутих и Тимофей Сидорович. — Нам необходимо знать правду, не хватало еще позора на седую голову.

Родители у Виктора до старости еще не дожили, но отец очень любил обращать внимание на свои седины, которые у него появились аж в двадцатилетнем возрасте.

— Я правду и говорю: не было у нас с ней близости, — произнес парень, словно давал клятву, причем совесть его абсолютно не мучила. Более того, во всем виновной он считал Миронову, которая изрядно подпортила ему настроение, да еще настроила родичей против. Он и не подозревал, что та еще ни разу не была у них дома в его отсутствие.

— Ты, мать, как знаешь, а у меня нет основания не доверять сыну, — заключил в результате старший Колесников, после чего младший вздохнул с облегчением.

Больше в их семье к данной теме не возвращались, да и Мироновы не напоминали о себе лишний раз.

Двадцать восьмого декабря вечером Виктор приехал в очередной раз домой. Казалось, что предновогоднее настроение никто и ничто не может испортить. О том, что кто-то носит под сердцем его ребенка, он и не думал и вспоминал лишь в редких случаях, и то мимолетно.

Прекрасно выспавшись, он откинул одеяло, поднялся, открыл форточку и вернулся в постель. Ему нравилось валяться в кровати и дышать зимним воздухом, который возбуждающей прохладой заполнял комнату.

— Сын, — заглянул к нему в комнату отец, — ты бы почистил снег у забора, а то мне пора на работу.

— Ладно, — нехотя согласился Виктор.

— Двор я очистил, осталось только от забора откинуть.

— Да понял я, понял, — пробурчал парень. — Мать уже ушла?

— Да, но она в одиннадцать будет дома, заодно и тебя накормит.

Студент потянулся всем телом и резко вскочил на ноги. Он решил нагулять себе аппетит до прихода Варвары Степановны.

Морозец приятно пощипывал нос, и парень, растирая его время от времени, усердно работал огромной деревянной лопатой. Частично снег зависал в воздухе и падал на него, запорошив голову и плечи, оседал на лице и таял; капельки охлаждали разгоряченное лицо.

Он и не заметил, что уже не менее десяти минут за ним наблюдает Леночка Миронова с премилой улыбкой на лице. Виктор подцепил на лопату очередную порцию снега и, широко размахнувшись, бросил. Но рука в обледеневшей варежке неловко скользнула по черенку, и снег полетел не в ту сторону, в которую он метил.

— Ой! — вскрикнула девушка, которую парень обсыпал снегом с ног до головы.

Он от неожиданности даже вздрогнул и только теперь увидел Лену.

— Ты? — все, что смог он произнести.

— Я! — И девушка залилась заразительным смехом.

Смех действительно заразил бы кого угодно, но только не Виктора.

— Ты зачем сюда пришла? — поинтересовался он не совсем дружелюбно, если не сказать — враждебно.

Смех перешел в очаровательную улыбку, но и она померкла.

— Я пришла узнать: будешь ли ты дома на Новый год?

— Как видишь — буду, — буркнул Виктор, явно не настроенный на разговор.

Глаза девушки приоткрылись чуть шире обычного, а на лбу собрались недовольные морщинки.

— Ты не рад нашей встрече?

— Рад — не рад, сам не знаю.

Морщины на лбу девушки грозно изогнулись, при этом глаза заметно прищурились, такое выражение уже выдавало совершенно другое настроение.

— Что ты этим хочешь сказать?

Скорчив кислую физиономию, парень поежился.

— Ничего.

Теперь морщины у Леночки сдвинулись в кучку, а зрачки с трудом просматривались сквозь узкие щелки, через коротенькие ресницы. Располневшая фигура, некрасивое лицо, да еще чрезмерный гонор вызывали у Колесникова отвращение.

— Только не закатывай истерик, — предупредил он ее на всякий случай.

Черты лица у Лены резко разгладились, и она произнесла на удивление спокойно: