Не просто о любви

Казалось невероятным, что ее, всегда такую здравомыслящую, мог раскрутить какой-то молокосос. Она не помнила в деталях, что произошло, но что-то было, это точно. Иначе она никак не могла объяснить мощный, переливающийся всеми цветами радуги засос на своей шее.

«Скотина», – подумала она опять, прикрываясь легким шарфом в надежде, что никто не увидит эту позорную метку ее слабости.

Телефона не было, поиски его не увенчались успехом. Собственно, Олеся и не надеялась. Осталось купить новый и как-то объяснить матери, почему она целый день была вне доступа. Представив, что ей придется выслушать, Олеся поперхнулась от возмущения.

– Нет, ну какая скотина! – с еще большим чувством воскликнула она, тащась в бар и с трудом передвигая ноги.

Банка пива немного освежила восприятие действительности. С облегчением Олеся плюхнулась в ротанговое кресло, стараясь попасть под струю вентилятора.

Океан перед ней снова поменялся. Теперь он был зеленым, даже изумрудным, с желтыми проплешинами поднятого со дна песка. Слегка штормило. Невдалеке болтались на малой волне узкие лодки туземцев, промышляющих туристическим извозом и иногда рыбалкой. Их цветные тела в ярких майках контрастно выделялись на фоне морской зеленки. Между ними Олеся углядела белую рубаху. Она присмотрелась. Да, так и есть, депутатское отродье было там и о чем-то оживленно разговаривало с аборигенами.

Олеся уверенно направилась к ним. Внутри нее мощно толкалось чувство социальной справедливости, оно бурлило и требовало выплеска наружу.

– Здорово, – вызывающе окликнула она мальчишку, сложив руки на груди и готовая к бою при первой же попытке к бегству или сопротивлению. – Головка не бо-бо?

Разноцветные майки разом уставились на нее. На секунду Олеся почувствовала себя неудобно.

Босоногое чудо не спеша подкатило поближе, приветственно подняв руку.

– Салют. Я собираюсь тут в одно местечко с ребятами. Давай с нами?

– С тебя телефон.

– Как скажешь. Ну, так что?

– Ты, по-моему, плохо слышишь. Я сказала, что мне нужен телефон.

– У тебя телефонозависимость, но это пройдет. Первое время все ей страдают.

Олеся почувствовала себя закипающим чайником, только-только пар из ушей не шел.

– Детка, это ты здесь живешь на деньги своего папы, а я сама кормлю свою семью. Мне звонят клиенты и сотрудники, и телефон для меня не роскошь, а средство борьбы за выживание. Усек?

Нахальное дитя сдуло непокорную челку с глаз и уставилось на Олесю, беззастенчиво улыбаясь.

– Здесь не ринг, здесь не надо бороться. Мир не рухнет, если ты не ответишь на пару звонков.

– Да что ты знаешь о моем мире! – презрительно бросила Олеся и, развернувшись, пошла прочь, с досадой кроя себя за непростительную вчерашнюю слабость.

– Тут и знать нечего, – услышала она вдогонку, – все и так понятно.

От такой наглости Олеся затормозила и захотела узнать подробности.

– Да? И что же тебе понятно?

– Одинокая стареющая тетка, у которой есть свой бизнес, но нет мужа. А телефон для тебя – это средство доказать всему миру, что ты хоть кому-то нужна.

Олеся задохнулась.

– Знаешь что, а не пошел бы ты пройтись?! – выдохнула она наконец, с остервенением срывая с себя шарф. – И давай сделаем вид, что мы друг друга не знаем.

«Вот попала, – терзалась Олеся, – стоило так далеко ехать, чтобы нарваться на хамство какого-то щенка. И это в первый же день отдыха! Может, кинуть все к чертям и улететь обратно в Москву?»

Но не успела спасительная мысль оформиться до конца, как вдруг Олеся почувствовала, что ее ноги отрываются от земли, и через секунду вся она уже болталась вниз головой на чьем-то плече.

Опомнившись от шока, Олеся в самых энергичных выражениях потребовала отпустить ее немедленно. И хотя вверх тормашками ругаться было несподручно, она превзошла сама себя. Однако все было напрасно. Алекс притащил ее к лодкам и засунул в одну из них, к шоколадным рыбакам, после чего быстро вскочил в нее сам, оттолкнувшись от песчаного дна.

Хлипкую посудину сильно качало. От страха Олеся притихла. Бирюзовая волна то и дело перехлестывала через край и плескалась на выщербленном дне вонючим рыбным бульоном. Неожиданно заворчал мотор, и лодка рванулась вперед, опасно подпрыгивая на пенных бурунах.

Аборигены скалились в белозубых улыбках и что-то кричали ей, Олесе, но из-за клокочущего в ушах ветра слов она не слышала. Впереди сидящий Алекс блаженно жмурился на солнце.

«Пускай, – вдруг упрямо подумала Олеся, – лучше уж так, чем торчать весь день одной на пляже и ждать звонка от Андрея».

Их обогнал катамаран под парусом. Алекс махнул кому-то рукой и вытянул ноги в парусиновых коротких штанах прямо под сиденье Олеси.

– Куда мы едем? – крикнула она ему.

Одним движением Алекс перемахнул к ней, отчего лодка опасно накренилась. Кроме того, сидеть бок о бок было тесновато, но Олеся неожиданно почувствовала себя увереннее.

– Здесь недалеко есть место, где водятся жемчужницы, – закричал он ей в самое ухо, щекоча Олесину щеку мечущимися под ветром волосами, – непромышленного размера, правда, но все равно это здорово!

– Жемчуг? – удивленно переспросила Олеся.