(не) просто сосед

— Тс-с… — на его губы лёг её пальчик, — потом всё скажешь.

— Полин, что происходит?

— Сюрприз. Ты не подглядываешь?

Он не подглядывал. Он доверял ей — отныне и навеки. Только не удержался, поймал маленькую ладошку, прижался к ней губами и отпустил.

Вслепую всё было ещё острее — воображение дорисовывало: её гибкую шею, манящую линию ключиц… Приоткрытые губы и глубокий, подёрнутый дымкой страсти взгляд… К покрытой мурашками коже так и просились затвердевшие соски, а к ним — испарина между часто вздымающимися грудями… Чувственный, подрагивающий живот, бархатная кожа внутренней поверхности бёдер и лоскут ткани между ними… Кружево? Хлопок?

Замыкало. Голод вообще не тётка, а если речь идёт о любимой женщине, которую ещё не знаешь, но обратный отсчёт уже запущен… Пальцы ломило от нежности. Скользил ими по её плечам, лицу, шее, ключицам… Наглея, теряя контроль, очерчивал остренькие верхушки грудей прикрытых одной лишь тонкой материей сарафана… Полина едва заметно вздрагивала и подавалась ему навстречу. Просила:

— Ты только не подглядывай…

— Не буду, — смеялся он. — Мне и так хорошо…

И что бы там не задумала чертовка, она сама же и попалась на свою игру — ладошка её нервно сжималась на его бедре каждый раз, когда он, ведя пальцами по её ножке, заползал под подол коротенькой юбки, вскользь, дразня. И каждый раз получая недвусмысленный отклик едва слышных всхлипов. Перед закрытыми глазами снова маячили мурашки вокруг возбуждённых сосков, трепещущий в ожидании ласки живот и заметно пропитавшийся влагой лоскут ткани между…

Нестерпимо.

Накрыл её ладонь рукой и медленно протянул выше по своему бедру…

Опасная игра, Подольский. Смотри не облажайся… в штаны.

Её ладошка легла на член тепло и удобно, и пальчики тут же хищно сжались, ощупывая. Чер-р-р-ртовка…

— Чшш, — запрокинул Руслан голову, — полегче… Иначе нас высадят раньше времени, за нарушение общественного порядка.

Водитель демонстративно прибавил громкость радио, и Полинка смущённо захихикала, прижимаясь к Руслану. Он обнял её, зарываясь лицом в мягкие, хулиганские вихры, пахнущие нежностью.

— Ты такая красивая, Полин. Нереальная.

Она подняла лицо, щекоча его щёку дыханием, и Руслан воспользовался моментом, удержал её голову, склонился к самым губам:

— Любимая.

Целовались, как полоумные подростки на последнем ряду в кинотеатре. Сгорая, сжирая друг друга, распуская руки, наплевав на всех, кого не устраивает чужое счастье…

— Кхм-кхм! Приехали… молодёжь, — с тактичной снисходительностью, доложил вдруг водила.

— Не подглядывай! — тут же снова засуетилась Полинка и потащила Руслана за руку из салона. — Не подглядываешь?

Зашуршали колёса уезжающего такси, и вскоре стало тихо. Совсем тихо, только шелест листвы, трели сверчков и радостный гомон лягушек откуда-то снизу… Мгновенно нахлынуло болезненной волной тоски по тому, с потерей чего предстояло ещё смиряться и смиряться, но Руслан тут же запретил себе чувствовать это. Не сейчас.

Полинка тащила его куда-то, под ногами чувствовался плохо утрамбованный щебень, пахло речной свежестью и… петуниями?

— Стой! — наконец торжественно приказала она вложила в его ладонь что-то небольшое и прохладное. — Готов?

— Да что-то я уже прям начинаю бояться, — рассмеялся Руслан. — Карета точно не превратится в тыкву?

Полинка хихикнула и легонько шлёпнула его по спине:

— Да давай уже. Не томи!

Это он-то её томит, ага!

Открыл глаза. Прямо перед ним оказалась калитка ворот, над воротами фонарь. На столбах цветочки в подвесных горшках. Дверная ручка на калитке необычная, антикварная. Он лично покупал её на развале у какого-то деда, лично ставил незадолго до ареста…

Растерянно обернулся.

— Не понял?

Полинка только что на носочки не поднималась от нетерпения и часто кивала, предвосхищая дальнейшие вопросы. Глазищи горели.

— Полин, я не понял… Это… Что?

Она, высоко поджав плечи, развела руками:

— Дом, милый дом! Но правда, всё ещё чуть-чуть не достроенный. — Смешно сморщив носик, сложила пальцы щепотью. — Чу-у-уть-чуть…

В горле резко встал ком. Руслан сцепил зубы, прижав к губам стиснутый кулак. Продышался.

— То есть, ты хочешь сказать, что…

Разжал наконец кулак и увидел, что вложила в него Полина: ключ. Резко привлёк её к себе, обнял изо всех сил, пряча в её мягких хулиганских вихрах набежавшие слёзы.

Что-то ты какой-то сентиментальный стал, Подольский. Живой что ли, всё-таки?

— Поли-и-инка… Милая, за что ты мне, а? Я ведь не заслужил тебя, такую… — говорить было трудно. Непривычно. Не умел он красиво и длинно, но грудь всё равно распирало. И то, что он сейчас чувствовал, было целой Вселенной. — За что ты мне? Не понимаю…

— А может, не за что, а для чего? — шепнула она. — Лично мне так больше нравится.

Уперлись лбами, смотря друг другу в глаза.

— Хорошо, для чего?

— Ну, — она улыбнулась, смущённо, но в то же время чертовски соблазнительно, — я бы сыночка хотела. От тебя.

— Ч… Чего?!

— Или двух…

Руслан нервно рассмеялся, закинув руки, обалдело скребя в затылке, мотая головой. Пытаясь то ли проснуться, то ли протрезветь… И снова обнял её, заглядывая в глаза:

— Уверена?

Кивнула.