Не просыпайся

В еще более мрачном настроении Грег продолжил путь к Бату, прокручивая в уме разговор с американцем. Фицджеральд не верил, что самовлюбленный актер мог умышленно покончить с собой, считая его смерть несчастным случаем. Тёрнер же подумал, что его смерть, возможно, не была ни самоубийством, ни случайностью. Надо будет поговорить с полицейским, расследовавшим его смерть. Лицо Оливера что-то смутно напоминало инспектору, и это упорно тревожило его. Он сознавал, что мог видеть этого актера на телеэкране, но почему-то экранный образ его не устраивал. У него возникло ощущение, что он встречался с Райаном, но не мог вспомнить, где именно…

Квартиру Алекс Тейлор все еще обыскивали, и Грег намеревался заехать туда и дать коллегам некоторые новые ориентиры поисков – все, что могло быть связано с Оливером Райаном, Эми Эббот и Лилиан Армстронг. Или даже с тем стариком, которого доктор Тейлор едва не убила в отделении «неотложки». Они могли проверить его имя по полицейскому компьютеру, на тот случай если между ними имелась какая-то тайная связь.

Если б они доказали, что Алекс действительно убила всех этих людей, включая Фиону Вудс, то ее имя могло бы войти в историю наравне с другими знаменитыми серийными убийцами. А он, Тёрнер, прославился бы как главный следователь крупнейшей серии убийств за всю историю Бата.

Грег не испытывал ни малейшей радости от этой перспективы. За то короткое время, что он знал Алекс Тейлор, она запала ему в душу. Может, ему надо просто уехать подальше? Когда все это закончится, он может попросить перевести его в Оксфорд, чтобы забыть обо всей этой жуткой истории и жить поближе к сыну. Тогда можно будет видеться с ним чаще, и ему не надо будет пытаться всячески баловать его во время кратких и редких визитов. Последние недели научили Грега одному: труднее всего преследовать того, кто тебе симпатичен.

* * *

Констебль как раз собирался опечатывать входную дверь, держа наготове рулон желтой полицейской ленты, когда Грег попросил его показать регистрационную книгу. Пролистав ее, он заметил, что его команда освободила квартиру в пятнадцать минут первого, три часа назад, и поинтересовался у коллеги, в чем причина столь раннего ухода.

– Не думаю, сэр, что они нашли там что-то особенное, – ответил тот. – Провели тут несколько часов, забрали компьютер и кучу бумаг, но не более того. Учитывая, что завтра Рождество, они, по-моему, надеялись быстрее разобраться с этими материалами в участке. И я вот как раз собираюсь опечатать дверь.

Тёрнер подозревал, что ребята выбрали наиболее простой вариант решения. Он понимал, что ему следовало бы рассердиться на них, ведь им поручили обыскать квартиру и найти очевидные следы преступления – одежду с пятнами крови или испачканный кровью скальпель, – но, проведя там короткое время, они, безусловно, не могли провести тщательный обыск. Грег догадывался, что все свалили пораньше, намереваясь скорее заскочить в паб и начать праздновать Рождество.

Инспектор попросил констебля не опечатывать дверь, пока он сам там не осмотрится. Пока Грег натягивал бахилы и перчатки, за его спиной остановился лифт. Двери с лязгом разъехались, и в застланный ковром коридор вышел мужчина. Джон Тейлор был худощавым, седовласым человеком, одетым в джинсы и синий рыбацкий свитер.

Тёрнер отметил сходство между ним и его дочерью в форме рта и в очертании скул. Мужчина выглядел сильно встревоженным, и полицейский решил поговорить с ним.

– Добрый день, мистер Тейлор. Могу я спросить, что вы здесь делаете?

– Вероятно, то же самое, что и вы, – кивнул в сторону входной двери Джон. – Ищу ответы. Только я ищу те, что докажут ее невиновность.

– Сэр, я не могу разрешить вам войти в квартиру, – сочувственно кивнув, сообщил инспектор. – Уверен, вы понимаете, по какой причине.

Отец Алекс взглянул на стоявшую у стены коробку с надписью «Тяжкие преступления». Там лежали белые комбинезоны на молнии, пластиковые бахилы, бумажные маски и перчатки – какому бы грязнуле ни пришлось обыскивать место возможного преступления, он не оставил бы после себя следов и не унес бы на себе следы преступника.

– А если я оденусь как положено? – спросил Тейлор.

Грег покачал головой, и Джон тяжело вздохнул.

– Мою дочь обвинили в двух убийствах. Для вас, как для офицера полиции, это, может быть, и привычно, но Алекс – моя дочь, и я уверен, что она невиновна, и поэтому, пока вы будете пытаться найти доказательства вины, мне достаточно просто немного посидеть в квартире. Они там, в больнице, накачали ее успокоительными, поэтому я даже не смог поговорить с ней… Мне просто необходимо хоть где-то почувствовать близость к ней.

Глаза мужчины горели страданием, и Тёрнер принял решение. Если ему суждено быть повешенным за ягненка, так почему не украсть еще овцу[24]? В общем, семь бед – один ответ. Его уже и так ждал вызов к суперинтенданту за ненадлежащее поведение с Лорой. Он вытащил вторую пару бахил и вручил их Тейлору вместе с перчатками.

– Только ничего не трогайте и оставайтесь в поле моего зрения.