Не просыпайся

Ей захотелось вскочить и залепить этой женщине пощечину.

Лора выразительно взглянула на Грега Тёрнера, явно предлагая ему разделить ее мнение.

– Всего лишь шутка, – повторила она.

– Если и шутка, то с садистским душком, – откликнулся Грег.

– Ну да, разумеется, но тем не менее шутка. Или, если угодно, обманный трюк.

Алекс стало тошно, когда подразумеваемое дошло до нее.

– Вы полагаете, кто-то написал это, зная, что я ответила ему согласием?

Никто из полицейских не произнес ни слова.

– Вы полагаете, кто-то написал это, считая меня легкодоступной? – продолжила она.

– Если вы не обсуждали с кем-то интимные подробности того случая, – решительно покачав головой, ответил Грег Тёрнер, – то никто больше не мог их знать. Как вы думаете, возможно ли, что вы поделились ими с кем-то, а он потом сделал надпись на вашей машине?

Алекс решительно покачала головой.

– В общем, я могу лишь предположить, что констебль Бест права, говоря о садистской шутке. Возможно, кто-то услышал о вашем испытании и, будучи жестокосердным, решил превратить его в легкий глупый розыгрыш.

Алекс с трудом поднялась на ноги.

– Я устала. И сейчас мне надо домой.

– Выпейте сначала кофе. Мы еще немного побеседуем, а потом я отвезу вас домой, – предложил Грег.

Но Алекс уже шла к двери.

– Думаю, не стоит. Меня сделали глупым посмешищем. Разве не так, инспектор Тёрнер? Ладно, не забывайте, что вам удалось хорошо посмеяться за мой счет.

– Доктор Тейлор, может, вам это понадобится…

Оглянувшись, Алекс увидела, что Лора Бест держит ее черную сумочку на длинном ремешке. Удивленная такой любезностью, она прошла обратно по кабинету, чтобы взять ее.

– Барменша сказала, что вы забыли сумку. Я подумала, что она вам пригодится.

Алекс пробурчала слова благодарности.

В полном молчании она проследовала через приемный вестибюль к выходу. Натана поблизости не наблюдалось. Тишина сопровождала ее в темноте улиц, но в ушах звучал язвительный голос похитителя из-под хирургической маски. «Что значит “нет”?.. Ведь это простой вопрос».

Глава 15

Прошло почти полтора месяца с той жуткой ночи и одна неделя с вечера последней корпоративной вечеринки. Любая надежда на то, что тот безумец больше не представляет опасности, улетучивалась из сознания Алекс, едва она видела свою машину. Ее ужасало то, что он по-прежнему где-то рядом, а она не в силах ничего доказать. Полицейские сочли надпись на ее машине глупым розыгрышем – дескать, она стала мишенью чьей-то жестокой шутки…

Поднеся бумажный пакет ко рту, Алекс принялась глубоко дышать. Ей надо прекратить вспоминать эту историю, иначе она станет узницей в собственном доме. Но избавиться от воспоминаний было ужасно трудно. Она постоянно изводилась страхами и тревогой. На работе парковалась как можно ближе к входу в свое отделение. Пристально вглядывалась в каждого проходящего мимо мужчину. Дежурные, санитары и врачи, с которыми она общалась, – все стали теперь новыми подозреваемыми. Как и пациенты из мужских палат с легкими недомоганиями. Находясь в их палатах, Алекс внимательно следила за их лицами, но главное, прислушивалась к их голосам. Однако никто не говорил голосом того человека. Да и возможно ли это? Тембр его голоса был искаженным. Пониженным и искаженным. Больше всего тот голос напоминал осипшего после трахеотомии больного, которому вставили голосовой протез. Во время речи голос похитителя звучал механически, поскольку воздух проходил уже не через голосовые связки, а через специальную трубку. И теперь Алекс как одержимая размышляла о том, мог ли издеваться над ней мужчина, перенесший операцию трахеотомии. Может, кто-то винил ее за утрату собственного голоса? Она сходила с ума от всех этих жутко навязчивых размышлений. Тот человек продолжал сводить ее с ума, разрушая жизнь.

Перестал звонить Патрик. Его последнее сообщение трехдневной данности еще хранилось в памяти телефона. Алекс прослушивала его снова и снова, стараясь уловить малейшую фальшь, но его извинения за нанесенную ей обиду звучали искренне. Ему не следовало действовать за ее спиной и разговаривать с Кэролайн. Он поступил неправильно. И крайне сожалел об этом. Однако чувствовал, что не способен сам помочь Алекс, и осознавал, что позволяет ей опускаться. Из-за того, что не может поверить ей. Он сохранял спокойствие вплоть до последних слов, когда голос его дрогнул: «Я люблю тебя, Алекс. И хочу жениться на тебе. Пожалуйста, пожалуйста, позвони мне».

Она не перезвонила ему не потому, что он нажаловался Кэролайн, хотя это и обидело ее. А из-за того, что он не верил ей. Без веры, без полнейшего доверия, любви не бывает – для настоящего чувства просто нет надежного основания. Долгосрочные отношения вроде брака обречены на провал. С ее точки зрения, их роман закончился для каждого из них, хотя пока без формальной констатации этого факта.