Не просыпайся

И вот она прозябает в городе, где серьезные преступления совершаются редко, а уж если совершаются, особенно убийства, то людские умы помнят о них долгие годы. Городок славился лишь своей архитектурой, георгианскими зданиями, визитами Джейн Остин и долбаными римлянами. Лоре же хотелось, чтобы он прославился очередным крутым серийным убийцей – к примеру, очередным доктором Гарольдом Шипманом[17] – и чтобы она сама наконец получила шанс и прославилась, схватив его… или ее. Даже не думая, разумеется, поделиться с кем-то славой. Она не так глупа. Ей не хочется засветиться раньше времени, как уже засветилась Алекс Тейлор.

Лора могла проторчать в Бате очередные пять лет и в итоге не получить никакого повышения… если только не раскрутит большое дело. И таким делом вполне могла стать история доктора Тейлор. Тут есть над чем помозговать. За последние недели определенно накопились интересные материалы: ее воображаемое похищение, смерть Эми Эббот, которую Тейлор считала убийством, смерть Лилиан Армстронг, которую Тейлор очень своевременно удалось обнаружить, слухи о почти фатальной ошибке с лекарством, опять-таки связанные с Тейлор… Может, лишь по чистой случайности ей так и не удалось навредить больному, прежде чем спасти его. Неужели она и впрямь намеревалась просто убить его? Лора осознавала, что это противоречило ее версии о делегированном синдроме Мюнхгаузена.

Алекс Тейлор вполне могла оказаться серийной убийцей. Это не выходило за рамки возможного. У нее, безусловно, имелся медицинский опыт, чтобы выйти сухой из воды. И сейчас Лоре необходимо лишь разобраться с мотивом, а ответ мог скрываться за замечанием, оброненным Фионой Вудс. Что, интересно, не должно было с ней случиться опять? Именно это нужно выяснить Лоре. И тогда она сможет сама возбудить уголовное дельце.

Глава 24

Взглянув на наручные часы, Алекс прикинула, что до конца смены осталось чуть больше часа и еще сорок минут до времени назначенного сеанса. То есть, если в отделении все будет спокойно, она вполне успеет быстро принять душ, освежить макияж и глотнуть чайку.

Хотя такое спокойствие казалось неслыханным для середины декабря. В это время года отделения «неотложки» обычно бывали забиты под завязку, и во многих из них все каталки занимали пожилые люди. Наиболее частыми причинами их поступлений становились травматические падения, легочные инфекции и гипотермия, а еще, как ни печально, иногда болезни провоцировало полнейшее одиночество, длинные и сумрачные дни одинокой жизни. Слабея и теряя присутствие духа, одинокие старики порой забывали о временны́х реалиях, забывали о еде и питье и даже о приеме необходимых им лекарств.

За две недели до Рождества некоторые из них начинали грустить, задумываясь о своем одиночестве, представляя одинокое сидение за столом с доставленным рождественским ужином и питая легкие надежды на то, что барышня из благотворительной фирмы «Обед на колесах» не убежит сразу, а хоть ненадолго составит им компанию. Так что встреча Рождества в больничной палате, где есть с кем перекинуться словом, была хорошей причиной для поступления на лечение в середине декабря.

Скрестив на груди руки, Алекс попыталась отмахнуться от этих гнетущих мыслей – у нее хватало своих неприятностей. Ее терзали тревожные предчувствия. Она устала, оттого что ей никто не верит, от скрытых насмешек и явной жалости. Устала от собственных бесконечных размышлений и болезненно острых вопросов. Неужели она сошла с ума? Неужели той ночью у нее была галлюцинация? И значит, все увиденное и услышанное было жуткой иллюзией? Ей все привиделось? Неужели она больше не властна над собственным разумом? Может, иллюзией были и угрозы по телефону субботней ночью? Они с Фионой сообщили о звонке какому-то молодому констеблю, однако пока еще не дождались никакого ответа из полиции. И лишь сегодняшний сеанс у психоаналитика, возможно, прояснит проблему.

Алекс волновалась из-за предстоящего сеанса и вспоминала напутственные слова Фионы, сказанные после прощальных объятий в воскресенье утром.

– Да, в прошлом году на твою долю выпало хреновое испытание. Но ты, детка, довольно быстро пришла в себя. Может, ты все еще страдаешь из-за этого в глубине души. Возможно, если б мы сообщили куда следует, прижали бы этого козла, тебе стало бы легче. И жизнь тогда у тебя наладилась бы.

Алекс внимательно выслушала подругу, но задала лишь один вопрос: не рассказывала ли та о том происшествии кому-нибудь еще?

– Нет, разумеется, нет, – заверила ее Вудс. – О нем знаем только мы с тобой и Кэролайн, да еще, конечно, тот агент, что подсунул нам эту скотину. Просто чтобы избавиться от него, Кэролайн и сообщила агенту. А больше, детка, я никому не говорила. Мы же сами так решили.