Не провоцируй босса, опасно!

– Мама, не переживай, со мной ты пройдёшь без очереди. – Кир с Ромкой резко повернулись на мой голос. – Это что за дискриминация! Она, между прочим, бабушка…

– А я отец.

– А я брат.

– И? – не поняла воинственного настроя.

– А то, что моя мама вечно пытается без очереди влезть.

Тут они правы – не пытается, а делает это с завидной регулярностью. И всё же она бабушка. Хотя…

– Ромка, а ты чего занятия пропускаешь?

После моего вопроса напряглись два человека: Любовь Валерьевна и старший сын, ведь у них по расписанию история.

– Ну? – испытующе смотря на сына, даю намёк, что пора бы и честь знать.

Любовь Валерьевна, ткнула меня в бок локтем, чуть слышно пробурчала:

– Вот если бы мамой не назвала, ей-богу обиделась за вероломное предательство.

– Обижаешь. Это тактическое отступление, вечером всё будет. Ромка с Киром в кино идут, так что наиграешься… – отвечаю ей на пределе слышимости.

– Да? А я об этом не знала.

– Они тоже.

Подмигнула ей и направилась к тумбочке, чтобы взять телефон и заказать мужчинам билеты. Нужно немного отдохнуть друг от друга.

Семь месяцев спустя.

– Ой, я такая счастливая! – прижимая руки к груди, воскликнула Алиса, смотря на малышей, спящих в колясках. – Ром, ну посмотри, какие они крохи… – И, как обычно, от переизбытка эмоций всхлипнула носом. Я молча достал платок и протянул своей подруге.

– Держи…

Она посмотрела на меня и смутилась.

– Извини, я опять плакать начала… Вот никак не могу заставить себя этого не делать В садике надо мной уже смеются и обзываются: плакса, вакса, гуталин, на носу горячий блин. Представляешь?

– Алис, со мной ты можешь от счастья плакать сколько хочешь, – отвечаю ей, а сам мысленно даю ей обещанье, что накажу тех, кто обижает мою колибри.

Никто не посмеет ей сделать больно – я не позволю.

– Правда? – смотрит на меня так жалостливо, опять в груди что-то ноет.

– Конечно, мы же друзья, – отвечаю ей и раскрываю объятья, как моя мама делает, когда меня успокаивает.

Это наш с ней секрет. Никто не знает, что я бываю слаб, а с мамой можно, ведь она всё понимает. Алиса обнимает в ответ, и мы стоим молча, каждый думает о своём. Надеюсь, ей это поможет успокоиться. Мне же помогает.

– А знаешь, мне сказали, что меня никто замуж не возьмёт, потому что я плакса, – вновь она начала расстраиваться.

Я понимаю, что о таком говорить пока рано – мы же дети. И всё же, когда Алисе плохо, мне тоже очень больно, наверное, поэтому я ей и ответил так:

– Не переживай, когда вырастем, я женюсь на тебе.

Ну а как я ещё мог утешить подругу? Я, конечно, не понимаю, зачем ей об этом думать, и всё же пусть успокоится хотя бы по этому поводу.

– Правда? – переспрашивает, и опять такой… взгляд.

– Правда, – отвечаю ей.

А сам думаю, вспомнит ли она об этом разговоре, когда мы вырастем.

Как и обещал, я наказал её обидчиков. Попросил папу устроить меня в садик к подруге. И стоило ребятам начать обижать её, я хорошенько им навалял, их же, как меня, не обучают драться. Правда, за эту выходку меня наказали и прочитали лекцию, что так поступать нельзя. Согласен. Но я тогда думал, что так правильно, а вот сейчас понимаю, что нужно было дяде Марату рассказать.

Ведь, когда он узнал причину, по которой произошла драка, такое… там устроил. Ну а что, правильно сделал, потому что взрослые должны следить, чтобы маленьких не обижали. Но, самое главное, Алиса больше в сад не ходит. С нами занимаются нанятые родителями учителя, и теперь мы почти всегда вместе. Я рад, думаю, и она тоже.

Два с половиной года спустя.

Сегодня ко мне в гости пришли подруги, решили немного побыть вместе и вспомнить былое. Тем более у нас есть весомый повод: в нашем полку прибыло, теперь нас не четыре мушкетёра, а шесть. Хотя… Милу и её сестру мушкетёрами назвать сложно, скорее «Ворошиловскими стрелками». Вот никогда бы не подумала: одна с виду ангел, другая – райская птичка, но, когда дело касается безопасности близких или знакомых, они превращаются в разъярённых тигриц. М-да, недаром говорят, что внешность обманчива или в тихом омуте черти водятся. Их мужья, наверное, из дома всё оружие на базу вывезли от греха подальше. Но Лютов гордится своей женой. Да что там, он в ней души не чает! Хотя… у них ещё идёт притирка полным ходом. Сложный у него характер, но Мила девочка умная и знает, как укротить буйный нрав мужа.

– Ну и что делать будем? – усаживаясь на диван, задала вопрос Люда, обводя нашу банду взглядом.

– Давайте обойдёмся разговорами, а? – тут же спохватилась Юля. – Я как два месяца назад родила, и вы на подходе. Не стоит замахиваться на грандиозную вечеринку, как в прошлый раз.