Не-птица (СИ)

— Нормальные сидим, — я щелкнул подругу по носу. — Просто есть, о чем подумать, поговорить. Ты точно не хочешь прилечь?

Иволга повела было плечом, но, вздрогнув от боли, замерла прямым закостеневшим изваянием, держа бокал в дрожащей руке.

— Не хочу.

— Ладно, — я кивнул и повернулся к Лене. — И что собираешься делать с Пашей?

Лена вздохнула и налила ещё вина.

— Накажу. Сколько можно терпеть?!

Ива только молча покачала головой. Потом повернулась к Руслану.

— Что случилось?

— А? — тот вздрогнул и поправил очки, съехавшие с переносицы. — Ты о чем?

— С тобой что случилось, спрашиваю! — мелкая пальчиком подтолкнула пустой бокал подальше от края стола. — Сидел у кровати, пялился на меня, как истукан!

— Да! — поддержал я, — Ты сегодня сам не свой! Выкладывай уже!

Уши Руслана вспыхнули, сам он потупился и какое-то время сидел так, не в силах ничего выговорить под нашими взглядами. Потом маленькими глотками допил вино и, поставив бокал на стол, выпалил:

— Кандидатуру одобрили!

— Какую кандидатуру? — не поняла Лена.

Рус глубоко вдохнул и так же глубоко выдохнул. Плечи его расправились, краснота схлынула с лица.

— Мою. Программа обучения по обмену с Германией. Меня взяли.

Несколько секунд мы молчали, ошеломленные новостью. Первым очухался я.

— Поздравляю! Я в тебе не сомневался!

— Красавчик! — Иволга под шумок налила себе второй бокал. — Конечно, ты ж умный, как сто математиков!

Лена и Милка поспешили присоединиться к поздравлениям. Руслан выслушал спокойно и продолжил:

— Не знаю, хочу ли ехать.

— В смысле? — не поняла Иволга. — Ты же сам документы подал, чё изменилось-то?

Руслан посмотрел ей в глаза. Все в комнате вдруг поняли, что случилось. Воздух будто истончился, чтобы передать чувства Руса всем вокруг — таким выразительным сделался взгляд моего лучшего друга. Ива, кажется, тоже истолковала всё верно — по лицу девушки пробежала тень. А потом Руслан моргнул и потупился.

— Нечего себе голову забивать, — проворчала красноволосая, побледнев еще сильнее. — Взяли — так езжай! Слышишь? Езжай! — неожиданно громко повторила она.

Рус дернул плечами и примирительно улыбнулся.

— У меня есть время подумать до конца учебного года. Давай пока об этом не будем?

— Давай! И правда, нам что, больше и болтать не о чем?

Мы с Леной переглянулись. Во взгляде подруги я заметил тревогу. Милка совершенно отстранилась от беседы, погрузившись в смартфон. Конечно, косвенное признание Руслана её обрадовать не могло.

Иволга же допила второй бокал и осмотрелась вокруг пьяным взглядом. На лице её застыло доселе незнакомое мне выражение: губы скривились в усмешке, а глаза смотрели напугано и пусто, словно ища чего-то, до чего им никак было не дотянуться взглядом.

— Что такое свобода?

Мы молчали, сбитые с толку внезапным и философским вопросом.

— Ты же, вроде, сама говорила…

— Я много чего говорила, — перебила меня мелкая. — У тебя самого слов не находится?

Задумавшись, я понял, что не находится. Свобода, о которой меня никогда не спрашивали, представлялась чем-то эфемерным и постоянным, понятием, неразрывно связанным с жизнью любого цивилизованного человека, и оттого от этой жизни неотделимым.

Не получив ответа, Иволга посмотрела на Руслана, потом на Милу и Лену.

— Неужели никто из вас не скажет?

— Да мы как-то… — замялась Леночка. — Как-то не думали об этом.

Ива чуть прикрыла глаза и сразу расслабилась, как бы растекаясь по стулу.

— Ладно. В свободное время подумайте об этом, пожалуйста. Вопрос важный.

Дальше разговор пошел гораздо легче. Иволга больше не наливала себе вина, перешла на чай. Сидели недолго, ещё около часа, но успели как-то согреться, почувствовать снова тот же покой и безопасность. Я сидел напротив окна, глядя, как двор заволакивает чернота ночи. Стрелка часов едва переползла за девятку — с приближением декабря дни становились всё короче и холоднее. Скоро выпадет первый снег.

Раньше я ненавидел это время — конец октября, начало ноября. Холод будто крадется по пятам, прячется от взгляда за углом очередной серой многоэтажки, но ты чувствуешь спиной и голой шеей, как он тянет свои мерзкие лапы. Приходится надеть пальто и укутаться шарфом, и холод, заметив, что ты проявил слабость, набрасывается, наконец, подавляя собой и солнце, и небо, и желание выбираться куда-нибудь из дома.

Но сейчас было тепло. Ива сидела рядом, Иве стало лучше. От Ивы по-прежнему пахло сладкими духами, вином и травами. Она шутила, смеялась, подкалывала всех вокруг. Как всегда. От этого стало тепло.

Засиделись до десяти. Потом ребята стали расходиться. Мила и Рус пошли к метро, а Лена чуть задержалась. Мы с Иволгой стояли в коридоре, собираясь с ней прощаться, но девушка замялась на пороге, не решаясь попрощаться.

— Что такое, Лен? — спросил я.

— Да нет… — она взяла сумочку и попятилась к двери. — Пока, ребят!

— А ну-ка стоять! — Ива поймала Лену за шарфик и подтащила ближе. — Давай проси!

— Ч-что?

— Попроси. Глеба. Проводить тебя! — отчеканила красноволосая и отпустила свою жертву.

Леночка покраснела вся и сразу, так что было очевидно, что догадка Иволги попала в точку. Я улыбнулся и снял с вешалки куртку.