Не пугай ежа голым задом

– Что? Посоветуй, если ты такая умная! – огрызнулся он. – Мне, если хочешь знать, дешевле обойдется свернуть сейчас этот бизнес, чем поддерживать его.

Они сидели, переругиваясь, и пытались найти выход из положения, когда у кого-то из них зазвонил сотовый.

– Да? – сказал Кряков, и я понял, что это был его телефон. – Хорошо! Я приеду! – сказал он.

– Еще что-то случилось? – спросила Артамонова.

– Случилось! – зло бросил он. – Налоговая, будь она неладна, к себе приглашает! Причем срочно!

– Думаешь, они докопались? – испугалась она.

– Иначе бы не звали! – подавленно ответил он.

Быстро собрав свои бумаги, они ушли, и я, глядя им вслед, почему-то решил, что больше они здесь не появятся, и, как показало дальнейшее, оказался прав.

Делать мне было совершенно нечего, я вышел из кафе, посмотрел на согнутые спины работавших вьетнамцев, которые продолжали трудолюбиво окучивать свой разросшийся до невероятных размеров огород, и поплелся на берег, чтобы понаблюдать за работой эмчеэсовцев, а заодно попытаться разобраться в той донельзя запутанной ситуации, в которую попал по собственной дурости, то есть как быть с Марусей и нашими отношениями. Поиски специалистов опять оказались безуспешными, но они решили не сдаваться и приехать завтра, чтобы применить новый способ, и отбыли, а я остался сидеть на совершенно пустом пляже и думать свою горькую думу. Отвлекся я от нее только тогда, когда почувствовал, что здорово проголодался, и пошел на дачу Богданова, чтобы поесть. По дороге мне попались неунывающие бомжи, и я удивленно спросил:

– А вы чего же не сбежали? Или вы такие отчаянные, что крокодила не боитесь?

– А нам чего? – беспечно ответили они. – Мы свои гамаки повыше натянули и спим себе спокойно – крокодил ведь прыгать не умеет!

«Мне бы ваши проблемы!» – тоскливо подумал я и пошел дальше.

Глава 29. МАША. Я МЩУ, И МЕСТЬ МОЯ СТРАШНА! НО ВОТ КОМУ?

Уснула я накануне поздно и, проснувшись наутро, вспомнила слова Бисмарка о том, как он всю ночь дышал ненавистью, потому что именно это со мной и произошло. Плюнув на все домашние дела и питаясь одними бутербродами с кофе, я продолжила строить планы страшной, коварной, ужасной и еще бог знает какой мести мужу. Идеи в моей голове рождались самые фантастические, практически бредовые, так что при ближайшем рассмотрении они оказывались нереализуемыми, но это меня не останавливало, и я измышляла дальше.

Устав безрезультатно терзать свои мозги, я вышла в сад, чтобы подышать свежим воздухом – чего мне бояться крокодила, если у меня излучатель есть? – и села в беседке. «Господи! – невольно подумала я, ласково поглаживая перила. – Ведь еще совсем недавно наша с Сашкой жизнь была такой безоблачной, такой счастливой! А потом все в одночасье рухнуло! Ну и как мне теперь жить?» Мне было так одиноко, так грустно и ужасно хотелось кому-нибудь поплакаться, но кому? Все до единой подруги меня осудили бы – это ведь я спровоцировала наш с Сашкой разрыв, мама сначала отругала бы, а потом поплакала бы вместе со мной, но разве слезами делу поможешь? О свекрови и говорить нечего! Оставалась только Лора, но она, судя по полоскавшимся на ветру простыням, затеяла то ли большую стирку, то ли генеральную уборку, а может, и то и другое вместе – энергии ей на занимать! – и ей было не до меня, а идти к ней самой я не хотела, потому что тогда Сашка мог бы подумать, что я бегаю за ним. От жалости к себе я захлюпала носом, оплакивая свое одиночество, а потом пошла обратно в дом, где с горя легла спать и, вот чудо, уснула.

Проснулась я только поздним вечером и тут же подумала: «Вот дурища! Что же я ночью буду делать?» Сварив себе кофе, я села перед телевизором и бездумно гоняла его с канала на канал, но меня все раздражало: идиотские шуточки, рассчитанная на кретинов примитивная реклама, льющаяся потоками кровь, а уж когда я попала на эротику, то, не выдержав, выключила телевизор, потому что мне ужасно не хватало Сашки, на плече которого мне так уютно и сладко спалось, его запаха, его сопения по временам. Я даже застонала. «Господи! Ну как я могла назвать его импотентом?» – горько подумала я, и мне вдруг так сильно захотелось его увидеть, просто увидеть, что просто сил никаких не было.

Я вышла в сад, подтащила к забору любимый Сашкин стул и уселась так, чтобы видеть дом Богданова. А там на освещенной веранде сидели за столом Сергей Сергеевич с Лорой и Сашка и, судя по движениям, играли в карты. «Ну вот! Все вокруг веселятся, а я тут страдаю, и никому нет до этого дела!» – тоскливо подумала я. И вот так, занимаясь самобичеванием, самокопанием и прочими малоприятными делами, я продолжала сидеть и смотреть на Сашку. Но вот свет в доме погас, и я поняла, что они пошли спать. «Счастливый! – вздохнула я. – А вот мне что всю ночь делать?»