Не путай клад с могилой

– Тут у меня родилась одна хорошая идея, – тихо, заговорщицким тоном произнес Курахов, оглядываясь по сторонам. – Не могли бы вы – разумеется, за вознаграждение! – от моего имени сами вести переговоры с этим мерзавцем, соглашаться на все условия, но тянуть время. Мне надо выиграть дней пять-шесть. А потом я отдам Уварову манускрипт, пусть он им подавится! Скажете ему, что у меня нервный срыв, что я лежу в больнице, но, безусловно, согласен принять его условия…

– А вы что будете делать? – прервал я его.

– Я? Мне надо срочно уехать. Я же вам говорил. Через пять-шесть дней я вернусь, и мы перешлем этот вшивый манускрипт Уварову… Я в долгу перед вами не останусь, – добавил профессор и очень смешно подмигнул.

– Сожалею, Валерий Петрович, – ответил я. – Найдите кого-нибудь другого, кто занимался бы вашими проблемами. А мне все это уже надоело.

И захлопнул перед ним дверь.

Лада, завернувшись в простыню, стояла у самой двери, прислонившись спиной к стене.

– Правильно сделал, – сказала она.

– Правильно или нет, но я не люблю, когда меня принимают за идиота.

– Мне показалось, что вы оба знаете, кто похитил Марину.

– Да и ты его знаешь. Точнее, один раз видела. Сразу после того, как села в мою машину.

Лада поняла, о ком я говорю.

– Да, – согласилась она. – Этот мог. Килограмм сто мускулов, не меньше. А что же твоя Анна? Вы теперь, выходит, по разные стороны баррикады?

Я промолчал.

– Ушлый мужик, – задумчиво сказала Лада.

– Не ушлый, а наглый. И я его накажу. Наступил предел моему терпению.

– Я не об этом амбале. Я о профессоре. Видимо, его манускрипт сейчас стоит больших денег, а через пять-шесть дней, когда он его отдаст, за него и рубля не получишь. Что такое манускрипт – ценная акция или какой-нибудь выигрышный билет?

– Так, ерунда, – невнятно ответил я, едва размыкая губы. – Записки биографа испанского рода Аргуэльо, пятнадцатый век…

Лада ничего не ответила. А может быть, я уже ее не услышал. Сон теплой и тяжелой волной накрыл меня, словно я нырнул в летнее море с высокой скалы и сразу ушел глубоко под воду, и в этой воде с колышущимися, как пламя, волосами качалось лицо Влада Уварова, и я медленно бил его кулаками, и хрустела носовая перегородка, и брызгами вылетали глаза, и в муку крошились зубы, и Влад ревел раненым зверем и окрашивал воду вокруг себя бурым туманом.

Глава 29

Утро выдалось мрачным во всех отношениях. Я проснулся в седьмом часу от сильной головной боли. За окном все еще шел дождь, небо заволокло низкими серыми тучами, и море, такое же по цвету, слилось с ним в одну огромную и беспросветную тоску.

Лады не было, вместо нее на подушке лежала пудреница, а под ней – две стодолларовые купюры. У меня не было никакого желания ломать больную голову над скрытым смыслом этого знака, и я закинул пудреницу и деньги в сейф. Если забыла – вернется и заберет.

Профессор бродил по коридору с красными от недосыпа глазами, демонстративно не глядя на меня и не здороваясь. Я сделал вид, что куда-то собираюсь, что никакие телефонные звонки меня не интересуют, но старался все время находиться недалеко от кабинета и украдкой посматривал на часы. Профессор, в свою очередь, украдкой посматривал на меня и, что было хорошо заметно, мучительно подыскивал повод начать разговор.

Где-то около семи я улучил момент и незаметно от профессора шмыгнул в кабинет, тихо прикрыв за собой дверь. Буквально через минуту телефон закурлыкал. Я дождался, когда профессор в своем номере включит трубку, и только после этого нажал кнопку спикерфона. Теперь я мог подслушать разговор.

– Алло! Это Курахов? – раздался из динамика уже знакомый мне голос с небольшим акцентом на букве «о».

– Да, слушаю вас, – сипло ответил профессор и откашлялся.

– Передаю трубку твоей Марусе. Можешь поговорить…

– Папочка! – в то же мгновение раздался истеричный вопль Марины. – Не слушай их!! Не соглашайся на их условия!! Это воры, это мерзкие люди…

– Теперь, профессор, слушай меня, – вновь раздался голос мужчины. – Диктую адрес: Западная Украина, Карпаты. Поедешь поездом из Львова на Рахов до станции Лазещина. Там стоит маленький заплеванный домик. Зайдешь внутрь, сядешь рядом с кассовым окошком и будешь ждать. Тебе скажут, куда идти дальше.

– Но позвольте… – попытался что-то вставить профессор, но его оборвали:

– Через три дня ты должен привезти манускрипт на станцию Лазещина. Если не можешь сам – отправляй посыльного, его указательный палец на левой руке должен быть перебинтован. Не сделаешь, что я тебе сказал, – Марусю больше не увидишь. Позвоню еще в полдень. К этому времени ты должен взять билет на автобус до Симферополя и сказать мне номер рейса…

Я отключил спикерфон, подошел к шкафу, открыл бар, плеснул в бокал вина, снял с полки первую попавшуюся книгу и сел в кресло. В дверь тотчас постучали.

– Войдите! – крикнул я.

Делая над собой невероятное усилие, профессор растянул губы в улыбке.

– Я не слишком побеспокоил?.. Может быть, вы слышали – мне только что звонили.

– Нет, не слышал. А кто звонил?

– Ну как кто? Разве вы не догадываетесь? Те, кто уже звонил сегодня ночью.