(Не)равный обмен (СИ)

Домой они вернулись лишь вечером. Принцесса чувствовала себя уставшей и разбитой, но почему-то глупо улыбалась, как ни старалась этого скрыть. Чтобы она не вывалилась из седла, дракон посадил ее перед собой и буквально положил ее тело на свое, крепко обнимал за талию и прижимая к себе. Иногда мужчина прикасался губами к чувственной коже ее шеи или затылка, или игриво прикусывал мочку уха. И от этих прикосновений Айнэ буквально подкидывало вверх, внизу живота жгутом стягивались немного болезненные ощущения, а соски чувственно покалывало.

Определенно, Ирравэль все это подмечал и улавливал и потому то и дело самодовольно хмыкал. А потом беспечным тоном спрашивал:

— Вы себя хорошо чувствуете, принцесса? Вас что-то беспокоит?

За такие шутки девушке очень хотелось его стукнуть. Или ответить что-нибудь едкое. Но почему-то она совершенно не злилась на дракона, потому что то удовольсвтие, которая она пережила на берегу маленького озера, окруженного плакучими ивами и тоненькими молодыми березками, словно превратили ее в нечто желеподобное и совершенно безвольное.

Ее только неприятно колол тот факт, что все те безобразия, что устроил с ней дракон, произошли под открытым небом… практически на голой земле… на воздухе…

Совершенный и абсолютный разврат!

Да, вокруг не было ни души. Здесь не откуда было взяться крестьянам или охотникам. Или даже путешественникам — они забрались очень далеко и от дороги, и от заросших троп.

Но это все равно не оправдывает в ее глазах дракона! Если сам он настолько безнравственное существо, не надо этому же учить и ее!

И все же…

Она все равно не могла на него злиться. Ей даже пришлось признаться, что в ласках и постельных утехах на лоне природы была своеобразная… прелесть. Острая, невероятно смущающая, но и одновременно возбуждающая и придающая особую пикантность, прелесть.

Всю дорогу до драконьего особняка бедную девушку мучали сладкие переживания и ощущения. Она то и дело непроизвольно воспроизводила в своей памяти некоторые детали их отдыха на озере. Нельзя сказать, что они прям-таки отличались разнообразием, но в выдумке им отказать было сложно…

То, как дракон раздевал ее… Какими жадными поцелуями покрывал ее обнажающееся тело… Как крепко прижимал ее к пледу или, поставив на колени, быстро брал сзади и при этом ласкал пальцами чувствительный клитор…

Как накручивал ее волосы на кулак, чтобы она откинула на его плечо свою голову… Как грубо кусал ее в шею… Как восторженно и жестоко мял ее груди, пока она, оседлав его, сам была вынуждена подниматься и опускаться на его вздыбленную плоть…

Айнэ краснела и вспыхивала от каждого такого воспоминания, а Ирравэль, совершенно не упрощая ей задачу, жарко опалял своим дыханием ушко и тихонько спрашивал:

— Ты пахнешь так сладко… И краснеешь… Хочешь еще? Ну скажи, что хочешь!

Да, хотела! Но черта с два она признается в этом так легко!

Больше всего Айнэ страдала от уязвленной гордости — последнего, что осталось у нее, как у члена королевской семьи. И дело было не в том, что она стала любовницей дракона. А в том, что она смирилась с этой участью. Более того — смирилась так быстро и с такой легкостью. Еще и удовольствие получает… И далеко не прочь посмотреть на то, как далеко страсть и похоть может завести ее саму…

Это подтвердилось и тем, с какой невероятной отзывчивостью вспыхнуло ее тело, когда Ирравэль, спуская ее с коня во дворе своего особняка, с неожиданной жадностью привлек ее к своей груди и горячо поцеловал — порочно и глубоко, как совсем недавно у озера. У подобного поцелуя должно быть продолжение — очень страстное и далекое от целомудрия. Но очень сладкое и дарящее неземное удовольствие.

С такими поцелуями можно забыть о своей гордости. И о чести — тоже. Такими поцелуями можно упиваться и наслаждаться, пока тебя не оставят последние силы и в легких не кончится воздух…

Но дракон поставил ее на землю и слегка подтолкнул в спину — навстречу вышедшим к ним Бэя и Шэля.

— Соизволите отужинать? — будто не увидев чего-то странного и необычного, поинтересовался раб, приветственно поклонившись.

— Пожалуй, — рассеянно отозвался дракон, передавая вожжи также возникшему рядом конюху, — Через час, думаю.

— Как пожелаете, — послушно проговорил Шэль.

— Пойдемте госпожа, — вежливо обратилась к девушке Бэя, беря ее под локоток.

— Куда? — недоуменно спросила Айнэ, непроизвольно оглянувшись на Ирравэля, который, судя по всему, неожиданно потерял к ней всяческий интерес, так как оказался занят каким-то невозможно важным разговором с конюхом

— Конечно, в спальню, — мягко улыбнулась служанка. — Вам нужно помыться и переодеться.

— Переодеться… — рассеянно повторила за ней принцесса.

— Да, — кивнула служанка, — К ужину.

Из-за усталости и разбитости, а также из-за чрезмерных переживаний, которые отягощали рассудок, Айнэ не видела необходимости в трапезе, но…

Не ей диктовать условия.

Она должна лишь безропотно выполнять распоряжения дракона.

Ирравэль украдкой проводил удаляющуюся фигуру принцессы взглядом и нехотя повернулся к Шэлю, который с плохо скрываемым любопытством наблюдал за своим господином.