Не разделить огонь души

— Что? — не сразу понял, о чем говорит жена, Канстаэл. — Ах, это. Нет. Я не верю в богов, всему и всегда есть рациональное объяснение. Я стою на коленях лишь для того, чтобы смотреть в твои глаза, Триана. Ты такая маленькая. Иначе мне пришлось бы наклоняться, а тебе смотреть вверх, сидя на кровати, в таком положении разговаривать, согласись, не очень удобно. И не только разговаривать.

Канстаэл совсем немного наклонился вперед и замер, ожидая реакции жены, но Триана не отстранилась и совсем без испуга продолжала смотреть в огненные глаза. Рука оллундца обняла, а затем скользнула вверх по спине нуррианки, словно успокаивая, и его горячие губы коснулись пока еще прохладных, но уже податливых женских губ.

Их поцелуй длился недолго, Канстаэл сам прервал его, чтобы не испугать напором Триану. Он лишь пытался показать, что его не стоит бояться.

— Тебе надо отдохнуть, утро уже почти наступило. Я отойду по делам, но вернусь к тому моменту, когда ты проснешься. Спи, счастье мое зеленоглазое.

Триана устроилась на самом краю не такой большой, как в отеле, но более просторной, чем дома, кровати. Закрыла глаза и, вопреки собственному желанию обдумать все случившееся, мгновенно уснула, погрузившись в темный омут без сновидений. И пробуждение было приятным, ничего не болело и никаким иным образом не напоминало о том, что ее жизни угрожает опасность, а еще рядом был Канстаэл. Он спал, видимо, вернувшись несколько раньше, чем планировал, и во сне обнимал, накрыв одеялом, жену.

Положив ладонь на грудь оллундца, Триана рассматривала алую кожу мужа, бугрящуюся развитыми мышцами, и удивлялась тому факту, что совсем не против подобной близости. Прислушалась к сердцебиению Канстаэла, заметив, что оно гораздо более медленное, чем ее, потом к дыханию, мерному, спокойному, делающему ее мир предсказуемым и совсем не страшным.

— Проснулась, — рука оллундца накрыла ладонь Трианы.

Девушка подняла взгляд и посмотрела в те самые глаза, которые, как теперь казалось, очень давно покорили ее на празднике. И то тепло, что согрело замерзшую беглянку в лунную нуррианскую ночь, вновь вернулось к ней.

— Сколько прошло времени?

— Всего шесть часов из девяноста. Нет причин бояться.

— Я подумала… — Триана немного помедлила и решилась на откровенность, не акцентируя внимание на том, что может произойти. — Лунира уже давно со своим мужем и не только вступила с ним в брак по законам Оллунда, но даже прошла через слияние с Огнем, но она при мне ела мороженое. А я даже не смогла заставить себя прикоснуться к нему. Может, дело не в симбионтах?

— Будь иначе, наши дела обстояли бы хуже, чем сейчас. Случай с Лунирой и Вилзэлом довольно типичный для союзов разных рас. Не каждый организм может выдержать трансформацию, но даже пройдя ее, не каждый человек становится оллундцем в полной мере. Зачать ребенка мы можем лишь в момент слияния с Огнем, но этого не случится в том случае, если мать физически не готова взрастить внутри себя новый. И тот факт, что Лунира не полностью изменилась, подтверждается твоими словами, иначе она тоже не смогла бы прикасаться к чему-то холодному, не ощущая боли.

Триана вздохнула, опечалившись тем, что ее новая подруга может не познать счастья материнства, о котором мечтает.

— Разве она не знает этого? Вилзэл не сказал? Лунира надеется, мне кажется, это жестоко.

— Никто не знает, что случится. Процесс трансформации может длиться всю жизнь или пройти за месяцы, незачем отчаиваться раньше, чем будущее наступит. У них счастливый брак.

Последняя фраза, как показалось Триане, прозвучала слишком грустно. И нуррианка знала, что причина в ней.

— Расскажи мне о Земле, я слышала, что оллундцы посещали людей еще, когда они жили там. Когда мы вернемся на Оллунд, я начну учиться, поможешь?

— Когда вернемся, — повторил за женой Канстаэл, улыбнувшись. — Помогу и начнем мы сейчас, если уж застряли в космосе на несколько дней. Те старые истории мне нравились очень, когда я был маленьким. И я слушал записи, сделанные в давние времена, мне кажется, сотни раз.

Удобно лежа рядом с мужем, одна рука которого поглаживала ее ладонь, а вторая выполняла роль удобной подушки, Триана с интересом слушала историю открытия Земли оллундцами. Рассказы Канстаэла были о первых контактах двух рас, о сильной любви, чаще заканчивающейся смертью, чем счастьем, и нуррианка завидовала эмоциям, которые испытывали те далекие земляне, искренне полюбившие вопреки всему.

Низкий голос убаюкивал, покачивая на волнах покоя, и постепенно Триана вновь уснула. Но в этот раз ее сны были яркими, полными чувств, уже не чужих, а ее собственных. И там, за гранью реального мира, она улыбалась своему крылатому мужу и целовала его сама, позволяя телу отвечать на нежные прикосновения и отдаваясь жару, распространяющемуся и захватывающему всю ее целиком.