Не разлей вода

– Не хочу. И не могу. Таких надо наказывать. Злобный жлоб. Урод, этот ваш Батенин. Нравственный урод, – ответил Кочин и закрыл перед соседкой дверь.

В этих словах он выразил всю ненависть к этому ограниченному, тупому в своей настырной злости человеку. Кочин понимал, что Батенину хотелось насолить, заставить их, Кочиных, вести себя так, как принято у него, у Батетина. Батенину плевать хотелось на их привычки, образ жизни. Он не уважал их и постарался подчинить своим правилам. А когда не удалось ни подчинить, ни втянуть в конфликт, он решился на самое гадкое – покалечить того, кто был так дорог их семье, замечательного веселого Бублика.

Кочин не допускал мысли, что покушались на жену и дочь. Это страшный, но поступок. За это расплачиваются по полной. А убить или покалечить собаку на глазах у ребенка… Поднять руку на безответное преданное существо – вот это как раз для таких, как Батенин.

– Вы можете еще отозвать свой иск, – как-то сказал следователь.

– Нет. Собака – член моей семьи. Он будет отвечать за то, что попытался совершить.

В то же время в семье Кочиных происходили тревожные события. Внезапно заболела жена Татьяна. Сначала все списывали на произошедшее и на стресс, который вызвала история с выстрелом. Но шло время, выписывали лекарства, отправляли в санаторий, а самочувствие только ухудшалось. Кочин встревожился не на шутку и подключил самых лучших специалистов. Он даже предложил жене сменить место жительства.

– Давай уедем отсюда? Чтобы не вспоминать, не видеть этих Батениных. И все пойдет своим чередом, все будет так, как раньше.

Жена улыбнулась и покачала головой:

– Мне это не поможет, а Аля уже привыкла к дому и к месту. Сейчас это будет еще один стресс. И потом, она начала уже все забывать. Надо ли ее будоражить?

– Как знаешь, – вздохнул Олег Петрович. Ради здоровья жены он согласился бы переехать на Марс с его суровой околопланетной атмосферой.

Они остались. Жили тихо, обособленно. Кочин ждал суда, Татьяна боролась с болезнью, Аля пока училась дома. Когда же случилось неизбежное, Татьяну похоронили на знаменском кладбище под огромными кряжистыми соснами. Аля выслушала объяснения отца, поплакала, а потом привыкла к пустоте в «маминой комнате». Гуляла она теперь с отцом, уроки делала с ним, смотрела мультфильмы, читала книги – всегда он был рядом. А Кочин очень переменился – из веселого, очень мобильного и легкого человека он превратился в молчаливого и мрачного. Оживал он только рядом с дочерью. Забегая вперед, надо отметить, что очень много времени потребуется Олегу Петровичу, чтобы стать прежним. И человек, который поспособствовал этому, встретился ему, когда дочь Аля уже выросла. Звали этого человека Анастасия. Это была та самая рыжеволосая молодая женщина, которую мы встретили в самом начале этой истории.

Тем временем приближалось время суда. По вечерам, приехав с работы, Кочин подолгу задерживался в своем кабинете – он раз за разом прокручивал те давние события и готовил себя к встрече с Батениным в зале суда. Надо сказать, что соседи теперь не виделись вообще. Как, каким образом Батенину и его семье удавалось почти бесшумно жить, Кочин не знал. Факт оставался фактом – большой соседский дом, откуда раньше доносились громкие, чуть сварливые голоса Батениных и озорные мальчишеские выкрики, был непривычно тихим, по вечерам там почти не горели огни. За три года, пока шло следствие, жизнь соседей переменилась круто и безвозвратно.

Одним погожим утром Олег Петрович открыл глаза и посмотрел в окно. В окне была осень. Неяркая пока, с пожухлой листвой и коричневыми травами. В большое окно спальни был виден двор, часть поля и то самое дерево, под которым они так любили отдыхать вчетвером – он, Татьяна, дочь и Бублик. Кочин долго смотрел на раскидистые ветви, а в душе у него все болело. «Без Тани плохо. И мне, и Але. Если бы не эта история… То, что она пережила, испуг, шок – может, это все и спровоцировало болезнь. Ах, если бы можно было убить этого Батенина собственными руками!» Кочин даже застонал от ярости. Он и представить себе не мог, что жестокая выходка одного человека испоганит жизнь стольких людей! «Ушла Татьяна, плохо мне, страдает Аля. Батенины… тоже… Да что про них! Поделом им!» – думал он, не отрывая взгляда от серого неба. Олег Петрович решил, что на работу он сегодня не поедет. Он останется дома, и они с Алей и Бубликом пойдут гулять к реке. Пусть на них смотрят Батенины из того самого окна, из которого целился отец семейства. Пусть они видят, что Кочины ничего не боятся и все помнят!

Олег Петрович быстро привел себя в порядок и спустился вниз. Там его ждала дочь.

– Папа? Ты почему не на работе? И у тебя пятно на этом свитере.

– Ничего, что пятно, – отмахнулся отец, – бросай занятия, зови Бублика, на речку пойдем. На наше место.

– На наше место? – с сомнением произнесла Аля. Она знала, что туда ей не разрешают ходить. И отец там не бывал с тех пор, как случилась та история.

– Да, это наше место. И мама его любила. Пойдем проведаем его.

– Пойдем, – улыбнулась Аля.