Не родись красивой...

-— Да это я знаю. Просто ребята так говорят.

—    Значит, стать твоей девчонкой, гирлой?.. — протянула я. — Любопытно. Очень.

—    Чего любопытного? У каждого парня есть своя девчонка.

—    Своя девчонка. Это как? Собственность, рабыня?

—    Рабыня какая-то. Во, придумала! Говорю же: моя девчонка. Разве не понятно?

—    Твоя?! — Кажется, я не на шутку рассердилась.

—    Ладно, отъехали! Остынь. — Лицо у Прошкина затвердело, брови сошлись в прямую линию. — Если не нравлюсь, если считаешь за придурка, урода, чокнутого...

Именно таким его и считала. Но это было вчера...

—    Предлагаешь дружить? — подумав, спросила я.

Он не ответил. Однако голову чуть повернул в мою сторону.

—    Надо подумать, —добавила я. — Только как-то... рабыня, вещь, собственность...

—    Ну сказал, — потупился Гриша. — Можно и забыть.

—    Что ж, поглядим... Рубик, — я погладила котёнка, — ты тоже так считаешь?.. Посмотрим, как он будет себя вести. Учти, Прошкин, я, между прочим, весьма важная государственная персона — министр экономики.

—    Ух, ты! — словно бы поверив и сразу повеселев, восхитился Прошкин. — Вот это да! Министр. Тогда личная охрана тебе требуется.

—    Я думаю обойтись без охраны.

—    Как же так, обязательно нужна. Вдруг какой-то злоумышленник что-то нехорошее задумает. Смотришь же телек: там взрыв, там кого-то в подъезде грохнули, да еще с контрольным выстрелом в голову. Если желаешь, могу стать твоим телохранителем. Ни один волос с головы не упадёт.

—    Нет, благодарю. За охрану надо платить. А денег в государственной казне мало. Ведь не станешь охранять за красивые глаза.

—    Я?.. — переспросил Гриша. — А почему? За Анютины глазки я соглашусь без всяких денег.

В этом нелёгком разговоре я чувствовала себя, в общем, довольно свободно, а тут смутилась, подняла пустое блюдечко, обмыла его под краном и села на свободный табурет.

—  Гриша, — переменила я разговор, недавно мне пришла хорошая идея. Интересно, как ты оценишь? Что, если во дворе нам открыть ярмарку? Всякие вещи продавать. Ну, и покупать, кому нужно. К примеру, я могу пошить тапочки. Комнатные. Или ожерелье на шею изготовить. Из бисера. Я в тетрадке у себя рисовала. Всякие... А вот эта браслетка нравится?

Хозяин квартиры с большим интересом осмотрел на моей, уже загоревшей от солнца руке разноцветное украшение из блестевших бусинок и поцокал языком:

—    Клёвая... Позавчера один пацан — Сенятка, шустрый парнишка, весёлый, помыл джип у одного американца. Капот, стекла. А потом положил букет васильков. Так американец десять долларов отвалил ему... А за такую штукенцию... — Гришка прищурился, — может, и полета не пожалел бы.

—    Долларов? За браслетку?

—    Натурально. Американцы же. Есть, конечно, и жадные.

—    Ничего себе, — сказала я.— А могу и медвежонка сшить. Или зайца с ушами. Могу продать свои сапоги. Они ещё очень даже хорошие, только тесны стали. А на эти деньги купила бы себе чьи-нибудь другие, размером побольше. А вот ты можешь продать своих лишних рыбок, не нужно и на птичий рынок отвозить. У каждого найдётся, что продать и купить. Ну, как моя идея? Специальный стол поставим. Повесим плакат. Я смешной придумала: «У НАС ДЕШЕВЛЕ, ЧЕМ У ЛЕ МОНТИ!» Что скажешь?

Я ожидала, что Гриша сразу ответит. Нет, задумался. Погладил своё твёрдое, как железо, ребро ладони. Наконец вымолвил:

—    Тут охрана нужна. Обязательно.

—    Опять ты с охраной!

—    Не понимаешь. Ребята с других дворов узнают и придут. Да этот стол твой кверху ногами перевернут. Или налогом обложат. Знаю: есть такие крутые, стороной не обойдут.

—    Рекетиры? — нахмурилась я.

—    Как везде, — кивнул Прошкин.

—    И ты что же, станешь спокойно на это смотреть?.. А-а, — протянула я, — дошло: тебе надо будет за это платить. За охрану. И сколько же процентов? Пять, десять, пятнадцать? Сколько отстёгивают рекетирам?

—    Чтобы полный порядок был?

—    Конечно! Кому нужны перевёрнутые столы. Ну, ты-то должен знать. Давно имеешь дело с бизнесом.

—    А вот за него, — Гришка показал на Рубика, прикорнувшего у меня на коленях, — я деньги просил, требовал?

—    Ха! Ещё и за котёнка! Ну, даешь!

—    А ты, Анюта, клуб весёлых и находчивых не устраивай. Я что, хоть слово сказал, чтобы платили? Не слышала. И не услышишь. Это говорю твёрдо. Как отрезал! А порядок обеспечу. Можешь не волноваться, никто не тронет.

—    За это, Гриша... не знаю, какое тебе спасибо, — благодарно сказала я.

—    Но отстёгивать, — подумав, проговорил Прошкин, — всё равно придётся.

Я выжидательно посмотрела на него. Вот это да! На что же, интересно, намекает?

—    Не думай, я не дурак. Эту ярмарку для чего придумала? Таким, как бабушка Марья, помогать. Верно?

Что угодно он скажи — я бы так не поразилась. Гришка даже опередил мою мысль. Я до конца ещё не всё обдумала. А он помог. Конечно, это главное. Мне вдруг захотелось обнять Грилу... Но удержалась. Лишь сказала: