Не родись красивой, или Точка опоры

– Мне пятьдесят один, – сухо отрубил собеседник.

– Возраст мужского расцвета, – немного польстила я.

– Подхалимка! – тут же раскусил меня бывший военный хирург.

– Точно, – созналась я.

Минуту мы молчали, разглядывая красивого белоснежного пса.

Тобол не обращал на меня никакого внимания. Замер в позе первой боевой готовности, глядя на хозяина внимательными умными глазами.

– Он без охоты не скучает? – спросила я.

Саша пожал плечами.

– Понятия не имею. Может, и скучает. Но Тобол – пес разумный. Он прекрасно понимает, чего от меня можно ждать, а чего нельзя.

– И чего же от вас нельзя ждать? – поинтересовалась я.

– Во-первых, от меня нельзя ждать охотничьих подвигов. Это минус в его глазах.

И Саша кивнул на пса.

– Но зато есть один серьезный плюс. От меня нельзя ждать жены, а это Тобола, я думаю, устраивает на все сто.

– Такой ревнивый? – удивилась я.

Саша снова пожал плечами.

– Как все животные! Только у одних это проявляется сильней, а у других слабей. Но ревнуют хозяев абсолютно все. Один мой приятель женился на женщине, которая держала сиамскую кошку. Хотите, верьте, хотите, нет, но кошка его из дома выжила.

Я расхохоталась.

– Нет, серьезно! – убеждал Саша. – Что она только не изобретала! И в туфли ему мочилась, и под дверями караулила… Знаете, как пантера: прыгнет на ногу, укусит до крови и под кровать – шмыг!

– Точно, как пантера, – согласилась я насмешливо.

– А один раз так звезданула моего приятеля растопыренной лапой, что коготь у него в ране остался.

– Ничего себе! – посочувствовала я.

– А вы говорите, ревность… Еще какая!

– А что было потом? – спросила я.

– Вы о чем? – не понял Саша. – А, о моем приятеле… Не было потом. После того как ему вытащили кошачий коготь из ноги, он быстренько собрал вещички и вернулся домой. И с тех пор чувствует себя гораздо лучше.

– Еще один закоренелый холостяк, – подытожила я.

– Ну, в общем, да, – не стал спорить Саша.

Я дошла до своего дома и остановилась.

– А вам не скучно так жить? – спросила я с любопытством.

– Не-а, – ответил Саша, не отводя от моего лица лицемерных зеленых глаз. – Я человек самодостаточный.

– Поздравляю, – с ядовитой вежливостью сказала я.

– Спасибо.

Я открыла калитку, и уже собралась ее захлопнуть перед носом у сопровождающего, когда он неожиданно сказал:

– И что-то мне подсказывает, прекрасная Анна, что вы тоже барышня вполне самодостаточная. И что скучать вам в жизни не приходится.

Я не нашлась, что ответить, и быстро захлопнула дверь.

Несколько минут постояла, прислонившись спиной к холодному железу.

Странный какой-то… Интересно, что он имел в виду?

Мое трусливое сердце стучало, как у зайца.

* * *

Выходные дни прошли суматошно.

Элла повезла меня в город, чтобы пополнить мой гардероб. И, как я ни сопротивлялась, набила багажник разноцветными пакетами, в который бутики упаковывают свой заманчивый товар.

Потом мы пообедали в каком-то ресторане, проехались по Москве.

– Что-нибудь узнаешь? – спрашивала Элла меня каждую минуту, но я только качала головой.

Увы! Город казался мне совершенно чужим.

Максим выполнил свое обещание, и в тот же день мои фотографии попали в нужную программу.

На фотографиях я выглядела гораздо хуже, чем в жизни, но была вполне узнаваемой.

И, тем не менее, никто на объявление пока не откликнулся.

– Ничего страшного, – утешал меня Максим каждый вечер. – Дадим еще раз. Потом еще раз.

– В общем, много-много раз, – грустно пошутила я.

– Ну, надеюсь, столько не понадобится, – оптимистично ответил Колобок.

Я тоже на это надеялась.

В понедельник меня неожиданно позвали к телефону. Сначала я удивилась, а потом обрадовалась. Схватила трубку, в надежде на хорошие новости, но услышала только насмешливый голос стервы Вики.

– Вечер добрый, ангел мой!

– Здравствуй, душенька! – ответила я так же нагло.

Не терплю фамильярности. Тем более такой безвкусной.

Вика рассмеялась.

– Кусаешься, моя зубастая?

– Угадала, моя глазастая, – ответила я злобно.

– Ого!

Вика расхохоталась еще громче.

– Ты мне нравишься, – объяснила она милостиво, кончав смеяться. – Не люблю кисломолочных дур вроде твоей домохозяйки.

– А я не люблю железобетонных мадам вроде тебя, – ответила я столь же недвусмысленно.

– Не беда! – совершенно не обиделась Вика. – Нам с тобой общих детей не крестить!

– К счастью.

– Так. Ладно.

Вика сменила тон на ледяной, и я поняла, что шутки закончились.

– Есть новости? – деловито поинтересовалась она.

– Пока нет, – ответила я против воли уныло.

– Я тебе еще раз предлагаю свою печатную площадь, – напомнила Вика. – В последний раз, между прочим. Мне тебя уговаривать некогда. Других дел полно.

– Не нужно меня уговаривать, – ответила я твердо. – Я не хочу пользоваться твоей добротой и бескорыстием.

– Ну, как угодно, – ответила Вика без паузы.

И положила трубку.

Почему я отказалась? Потому, что я ей не доверяла!

Вику интересовала вовсе не моя нелегкая судьба, а то, как эту жвачку воспримут скучающие дамочки, для которых и были предназначены ее глянцевые журналы. И ради того, чтобы эта жвачка лучше жевалась, Вика могла добавить в продукт все что угодно. Просто так, от себя.

А меня это не устраивало.