Не родись красивой, или Точка опоры

Я попыталась присвистнуть, но у меня не получилось. Онемевшие губы плохо слушались приказаний и в трубочку не сложились.

- Значит, я уже несколько дней вас обременяю? – спросила я виноватым голосом.

- Пустяки! – ответила Эллочка гостеприимно. – Никого вы не обременяете.

- Что со мной было?

- Если бы мы знали, - ответила хозяйка вполголоса. Встрепенулась и пояснила:

- Мы не знаем, кто вы и как здесь оказались. Вы сильно замерзли, и только.

- А-а-а, - сказала я вяло.

Сейчас она задаст вопрос, которого я боюсь.

- Ну, давайте знакомиться, - бодро начала Эллочка. – Меня зовут Элла Сергеевна, фамилия моя Волохова. Я живу здесь с мужем, Максимом Леонидовичем, и дочкой Генриэттой. Можете называть меня Эллой. А к вам как обращаться?

Вот оно! Предчувствие меня не обмануло!

Я выдержала долгую трудную паузу.

Ничего не поделаешь. Придется сознаваться.

- Не помню, - созналась я.

Но хозяйку мой ответ не удивил.

- Совсем ничего? – быстро уточнила она, чуть нахмурив красивые брови.

Я почесала затылок и снова покопалась в неряшливых завалах памяти. Ну, совершенно бесформенная груда. Что-то есть, но что именно, не разберет ни один археолог.

- Совсем…

Хозяйка вздохнула.

- Жаль, - сказала она разочарованно. – Мы так надеялись…

Тут она вдруг оживилась и спросила:

- А имя Анна вам ни о чем не говорит?

«Анна, Анна, Анна», - забубнила я про себя. Но память не откликнулась радостным восклицанием «Эврика!»

- Ничего не говорит. А почему именно «Анна»? – поинтересовалась я.

Элла отошла к большому комоду, стоявшему в простенке между окнами, и порылась в верхнем ящике.

- Вот, - сказала она, возвращаясь назад. В руках у Эллы было тонкое кольцо со сверкающим камнем. – Узнаете?

- Кажется, мое кольцо, - предположила я осторожно.

- Ваше, - подтвердила хозяйка дома. – А внутри ободка выгравирована надпись: «Анюте от бабушки».

Она протянула мне колечко.

Я повертела перед глазами тонкий ободок. Внутри него действительно было что-то написано ажурной вязью, но буквы настолько микроскопические, что прочитать их невооруженным глазом просто невозможно.

Придется поверить на слово.

- Вспомнили? – спросила Элла.

Я еще немного покрутила кольцо перед глазами. Положила его на пододеяльник и вдруг расплакалась самым постыдным образом.

- Ну, ну!

Хозяйка сначала опешила от неожиданности, а затем бросилась меня успокаивать.

- Не надо волноваться! – ворковала она, вытирая мне глаза чистейшей открахмаленной салфеткой. – Ну, подумаешь, сразу не вспомнили! Потом вспомните! Покажемся хорошему врачу, и все будет нормально! Ну, не надо, моя хорошая, не переживайте… Все образуется. Не будем торопиться.

Я всхлипнула в последний раз, отобрала у Эллы салфетку и тщательно вытерла лицо.

- Это какой-то ужас! – сказала я тихим голосом. – Ничего про себя не знаю!

- Представляю себе, - посочувствовала Элла.

Я посмотрела на нее и горько усмехнулась. Представить такое со стороны просто невозможно.

Элла присела на край постели, взяла меня за руку и повторила:

- Ни о чем не волнуйтесь. Все будет хорошо. Мы с мужем вам поможем.

- Ваш муж работает в милиции? – спросила я.

- Нет, - ответила Элла с улыбкой. – Мой муж кинопродюсер.

- А-а-а, - протянула я разочарованно.

- Но у него полно знакомых в милиции, - поторопилась Элла меня успокоить. – Так что найдем, к кому обратиться.

В дверь постучали.

- Можно? – спросил снаружи мужской голос.

- Входи, Максим, - громко разрешила Элла.

Дверь открылась, и на пороге комнаты возник тот самый уютный толстячок, похожий на Колобка. В руках он держал поднос с одинокой чашкой бульона. Еще на подносе лежал тоненький поджаренный гренок, чистая льняная салфетка и столовая ложка.

Мужчина подошел к кровати, опустил свою ношу на столик, стоявший рядом. Достал из кармана носовой платок и вытер лоб.

- Вот, - сказал он неловко. – Принес. Вы поешьте…

- Спасибо, - ответила я с благодарностью. – Вы очень добры.

Колобок кивнул, старательно пряча глаза. Не знаю, почему он это делал. Возможно потому, что был недоволен присутствием постороннего человека в своем доме. А возможно, я представляю собой такое малоаппетитное зрелище, что лучше смотреть в сторону.

Элла взяла с подноса чистую салфетку, встряхнула ее и расстелила поверх одеяла. Подняла чашку с бульоном и проинформировала меня:

- Бульон теплый. Чашку удержите?

- Постараюсь, - сказал я тихо. На меня пахнуло ароматом свежего куриного супа, и желудок немедленно скрутило в коротком спазме.

Элла передала мне бульонницу и некоторое время не отрывала пальцев от второй ручки. Убедившись, что я не выроню чашку, она успокоилась и отодвинулась в сторону.

Я сделала глоток. Восхитительно ароматная жидкость согрела пищевод и плавно переместилась в желудок. Только сейчас я поняла, насколько проголодалась.

Колобок отошел к стулу, стоявшему возле двери, и присел на него, время от времени вытирая лоб носовым платком. Элла к мужу не присоединилась: стояла в двух шагах от меня и пристально наблюдала за тем, как я поглощаю свой скромный обед.

Молчание стало невыносимым, и я осторожно вернула чашку на поднос.

- Вы уже наелись? – осведомилась Элла.

- Да, - солгала я. – Больше не хочется.