Не родись красивой. Новая жизнь.

На ходу он небрежно поцеловал невесту, стремительно промчался, мимо Кати… та едва успела сунуть ему в руку записку Лариной. Махнул рукой, прощаясь, и исчез в дверях.

Опять червячок сомнения пробудился в душе Киры. Ожили все подозрения, терзавшие ее чуть не ежедневно. Как же тяжело жить, каждую минуту ожидая измены!

Глава 14

Андрей уверенным шагом направился к Лариной, на ходу поправляя галстук. Увидев его, Наталья облегченно вздохнула и бросилась навстречу, готовая позабыть длительное ожидание. И неприятный разговор с его непробиваемой секретаршей. Ласково произнесла:

– Милый, ну что это за представление? Почему ты так долго?

– Скоро узнаешь.

Наверное, ее тут половина сотрудников видела! И ведь какая – нибудь «добрая душа» не преминет поведать об этом Кире. Он грубо схватил Наталью за локоть, пытаясь как можно скорее увести ее из «Zimaletto». Она морщилась, ойкала, пыталась вырваться, но Андрей, как бездушную куклу затащил ее в лифт и оглянулся.

Успел заметить доброжелательную улыбку Маши. Но, как только дверь лифта закрылась, секретарша выверенным движением схватила сразу три телефонные трубки – мобильную, городскую и местную, пытаясь на всех трех одновременно набрать номера: «Женсовет» обязательно должен узнать сногсшибательную новость…

Открыв дверцу машины, Жданов почти швырнул Наталью на переднее сидение. Захлопнул дверцу и зло пробормотал в пространство:

– Дура!!!

Автомобиль выехал на автостраду, а Жданов молчал.

– Ты меня избегаешь, да? – не выдержала Ларина.

– Конечно, нет, – Андрей пытался говорить равнодушно: ссориться с Натальей он пока что опасался. – Просто я за рулем. Мы сейчас поедем куда-нибудь и там поговорим.

– Но я, же соскучилась!

Андрей так дал по газам, что ее прижало к спинке сидения. Мало ему Киры, так еще и эта будет сцены устраивать…

***

Роман сидел в мастерской Милко за компьютером. Сам маэстро расхаживал рядом в своем обычно нервно – взвинченном состоянии. Здесь рождались гениальные творения, рождалась, сама мода… Рома задумчиво предположил:

– А мы можем сэкономить на карманах?

– Еще как можем, и как это мне самому в голову не пришло! – саркастически воскликнул маэстро. – Гениально! Сэкономить на карманах!

– Здорово. – Довольный собой Малиновский не заметил иронии и собрался уже внести поправку в файл, но Милко который любую экономию считал покушением на его творческую свободу, тем, же тоном продолжал:

– И продажи вырастут. Ведь раньше наши вещи покупали, потому, что было красиво, а теперь будут покупать, потому, что мы сэкономили на карманах. – Он остановился и повернулся к ошеломленному Роману: – Молодежи нужна свобода движений! И карманы!

Роман терпеливо указал на модель платья:

– Но у нас уже есть просторный рукав. Два рукава не позволят молодежи чувствовать себя свободно?

– Почему ты меня спрашиваешь, почему все спрашивают Милко? – Маэстро снова забегал вдоль стола, вцепившись в свои густые светлые волосы. – Просто попробуй. Достань все, что есть у тебя в карманах. – Рома уже сделал движение, но передумал. –… И положи себе в рукав. Мне отвернуться, или можно посмотреть?

– Хорошо – хорошо. – В очередной раз дизайнер отстоял свою точку зрения, но тут Роман вспомнил о другом: – Кстати, о свободе. Ты задерживаешь эскизы для буклетов, нам приходится переплачивать типографии за срочность.

Милко возвел глаза к потолку:

– Золотце мое, ты понимаешь, что такое творчество? Ты можешь себе представить, что Лагерфельду кто-то скажет: ну, где эскизы? Он не смог бы творить в такой обстановке. На этих моделях будет мое имя – Милко!

 – Притормози, – небрежно ответил Малиновский. – Я тебе не золотце, а вице – президент компании. А ты мне не Лагерфельд. И на этих моделях будет имя «Zimaletto».

Милко патетически воскликнул:

– Тогда уволь меня! Дизайнеров с хорошим вкусом и фантазией много. Выйди на улицу, найди другого. Он перерисует картинки из западных журналов. Плохо, но вовремя.

Маэстро осекся, лицо его вытянулось, словно он увидел что-то чудовищное. Рома проследил за неподвижно застывшим взглядом Милко. За черным манекеном в углу помещения, около самого входа, он вдруг увидел ноги – тоненькие ноги в белых носочках и зеленых, растоптанных кроссовках с длинными черными шнурками!

Эти ноги переступали мелкими шажками, словно их обладательница очень смущалась. Катя пряталась за манекеном, боясь даже зайти в мастерскую. Милко тут же озверел:

– Это что, стадион?! Это вокзал?! Нет, это, наверное магазин «Секонд – хенд»!!!

Катя боязливо выглянула, не решаясь произнести ни слова.

– Что ей здесь нужно? Пусть она делает эскизы, а я ухожу. – Маэстро стремительно направился к двери. – Я просил, оградить меня… Они сговорились,… у Милко будет нервный срыв!

Он выбежал из мастерской – и стоны постепенно затихли в глубине коридора.

– Простите, Роман Дмитриевич. – Катя вышла из-за манекена. – Я опять все испортила.

– Ничего, с ним это бывает по три раза в день, – заметил Малиновский. – Что случилось?

– Мне нужна ваша помощь.

– Помощь?

Рома недоуменно уставился на Катю. Чего-чего, а такого поворота, но не ожидал.

***