Не родная кровь [СИ]

Владельцы загородной недвижимости беспокоились, что скоро потерявшее от безнаказанности чувство меры быдло придёт за ними. Оно пресытится грабежом города и тогда ринется по посёлкам, ведь именно там, по мнению этой мрази, окопались все кровопийцы, пившие кровь трудового народа, разворовывавшие бюджет, бравшие откаты и непомерные взятки. Единичные случаи нападений уже происходили.

На кол их всех!!! — с таким лозунгом налётчики шли на преступления.

Наворованное экспроприировать, а по-простому — разбить вдребезги, растащить, раздербанить.

Так уже было сто лет назад…

Мужчина вздохнул.

— Переживаешь, Андрей Николаевич? — вежливо спросил Артемьев Юрий Петрович — мужчина близкого возраста, не менее солидного и властного вида.

Хоть оба и были в камуфляже, но он не скрывал принадлежность мужчин к миру обеспеченных и привыкших отдавать распоряжения.

— Не по душе мне когда ситуация выходит из-под контроля, — откровенно признался Савельев. — Да и тебе, Юрий Петрович, как я погляжу, тоже.

В ответ собеседник коротко кивнул, плотно сжав губы волевого рта, и поправил ремень висевшего на плече охотничьего ружья.

— Хорошо, хоть семья здесь, — всё же добавил Артемьев. — И всё равно неспокойно мне. Что мы можем с этими ружьями против толпы? Как ты сам знаешь, на весь посёлок набралось всего девятнадцать стволов вместе с пистолетами. Если поле зут одновременно с разных сторон, — конец нам всем. Это и нервирует меня. Охрана вся разбежалась. Да и толку от неё всё равно никакого не было. Дармоеды, как ни приеду — постоянно дрыхнут на посту. — Юрий Петрович недовольно цыкнул уголком рта, помолчал недолго и продолжил: — Они первыми начнут показывать мародёрам, какие дома грабить, да и сами полезут вместе с остальными сволочами… Пулемётов бы штук десять сюда. Тогда охладили бы пыл любой толпы.

— Где ж их взять-то? — хмыкнул Савельев.

— У меня свояк служит на оружейном складе. Сколько раз я ему предлагал перейти на продовольственный! Помог бы, есть такая возможность. Не хочет. Я, говорит, солдат, а не крыса складская, чтоб тушёнку воровать.

— Если у тебя свояк такой правильный, то все твои мечты, Юрий Петрович, о пулемётах, мечтами и останутся, — заметил Савельев. — Хотя должен признать, что сам не отказался бы от такой защиты. Ситуация действительно критическая, зан иматься самоуспокоением нельзя. Эти гады никого из нас не пожалеют. Мы для них и есть олицетворение того самого зла, что губит Россию, за которую все они так радеют с пеной у рта.

— Тут такое дело, — задумчиво произнёс Юрий Петрович, — у свояка тоже ведь семья есть. Они в городе живут, а там, сам знаешь, что творится. Уверен, он не отказался бы сюда их перевезти. Да и жена моя за свою сестру и племянников беспокоится. Дом у нас большой, места всем хватит. С продуктами какое-то время проблем не будет. А там, глядишь, что-то да прояснится. Не может быть, чтобы наверху ничего не предприняли.

— Ты действительно веришь, что наверху что-то могут решить? Не прими за оскорбление, Юрий Петрович, но ты будто первый день во власти.

— Это я для самоуспокоения, заниматься которым нельзя, как ты заметил только что, — отозвался нейтральным тоном Артемьев.

«Обиделся всё же», — подумал Савельев, а вслух добавил:

— Извини, Юрий Петрович. Не принимай близко к сердцу. От переживаний сорвался. А твои мысли по поводу свояка любопытные. Хотя вполне может статься, что он как раз принял сторону этих чёртовых белоленточников, отчего-то вдруг объявивших себя Объединённой Оппозицией.

— Уверен, что нет. Свояк — служака. Как там у Лермонтова? «Слуга царю, отец солдатам». Этот на сторону бунтарей никогда не перейдёт.

— Если он такой принципиальный, то не приходится рассчитывать, что пойдёт на кражу, а это именно кража, давай называть вещи своими именами.

— В другое время, Андрей Николаевич, я бы с тобой согласился. Но в том и дело, что время сейчас такое, даже в армии разброд начался, а это очень тревожный факт. Похоже, склады вот-вот вскроют и начнут вооружаться до зубов. Причём работать каждый будет на опережение. Кто там станет разбирать, куда делся десяток стволов. Я всё пытаюсь дозвониться до свояка, узнать, пойдёт ли он на моё предложение. Но связи вообще никакой нет. Даже спутниковая не берёт. Живём как при царе Горохе, — с досадой закончил Артемьев.

— Забыл, Юрий Петрович, благословенные времена детства нашего, когда никакой сотовой и спутниковой связи не было, а стационарный телефонный автомат один на целый квартал, да и тот сломан? — улыбнулся Савельев.

— Да-а! Туда бы сейчас вернуться и остаться навсегда, — вздохнул собеседник.

Андрей Николаевич продолжил:

— Что ж, выноси вопрос на Правление. Думаю, тебя поддержат. Во всяком случае, я точно проголосую «за».

На внеочередном собрании Правления товарищества этот вопрос обсуждали вне рамок протокола. Собственно и собрались только для этого. Но по въевшейся чиновничьей привычке составили формальный документ, куда занесли якобы обсуждавшиеся несколько текущих вопросов, относящихся к хозяйственной деятельности товарищества.

Устно же решили: надо попробовать.