Не-Русь (СИ)

В тот год если бы эмир пальцами щёлкнул… если просто промолчал… — меня задавили без вопросов. А вот выступить против его, явно выраженной и подтверждаемой делами, воли… Были. Но критической массы не набралось. Чтобы мне головушку буйную оторвать.

Понятно, что в основе разрыва союза с племенами были довольно краткосрочные эмоции: страх эмира, обида на лесовиков… Эмир — тоже человек, и принимать собственную глупость… что Боголюбский его переиграл…

Раздражение эмира через некоторое время прошло. Но я успел всунуться со своим «меморандумом». Отказаться? — А честь? «Что написано пером — не вырубить и топором». А там уже и Всеволжск поднялся. Да и вообще — поздно стало. «Фактор времени» — «дорога ложка к обеду».

Глядя со Стрелки на просторы Заволжья да Заочья, не раз спрашивали меня люди: а что ж раньше здесь города не было? Может, проклято сиё место? Аль ещё беда какая? Почему именно ты — смог?

Попросту — потому что «общечеловек», потому что — «нелюдь». До меня были — люди. Из какого-то племени, с какой-то стороны. Если одна сторона ставила здесь город, другая его разрушала. Я же, не будучи кривичем или вятичем, суздальским или рязанским, мордовским или булгарским… сумел связать воедино потоки — людей, вещей — с трёх сторон: от Булгара, с Залесья и из Пердуновки. Понятно, что и из других мест люди приходили, всякое чего приносили. Но главное, особенно первые годы, шло из этих трёх мест. Из трёх — не из одного. Друг другу не во вред — в помощь.

А соседи… И князь, и эмир — каждый был уверен, что обманул, перехитрил. И Ваньку лысого, и соперника своего.

Утром, после серии ссор — кое-кто из бояр попытался-таки уволочь с собой пленников, вбились в лодочки и пошли выгребать вверх по Волге. Нервничали все. А вдруг гяуры передумают и ударят через реку? А вдруг басурманы вспомнят про разрешение своего пророка, разорвут соглашение и нападут на растянувшийся караван?

Лодки загружены чрезмерно, в воде — чуть не под борта. Нет полона — вбили хабар. У меня вон — бочки с мёдом даже погрузили. Ну, не выливать же хмельное! Вот это — точно кощунство!

Обошлось. Абдулла, провожавший нас, намекнул, что эмир очень доволен: «один свет блистающего лица Благороднейшего и Победительнейшего обратил полчища нечестивых гяуров в трусливое бегство».

Ополченцы Биляра тоже чувствовали себя победителями. А подошедшая вскоре к Янину конница аристократов с юга — выглядела ненужной: «без вас справились». Им — ни славы, ни добычи.

Абдулла тихонько делился со мной своими представлениями о внутриполитическом раскладе в эмирате. Получается, что именно такой исход, который я пропихнул, наиболее выгоден эмиру: бескровная победа силами народного ополчения под его личным командованием без участия аристократов и сувашей. «И благодарность его будет безграничной. В разумных пределах».

От устья Казанки посольская барка пошла на юг — дальше уже не данники, а союзники эмира. Их шерстить можно. Но, честно говоря, не очень-то получается: мы сами притомились — лодейки полнёхоньки. Да и караван издалека видать — народ от реки резво разбегается. А лезть вглубь…

Здесь есть разные места. Но ловить туземцев по их лесам…

Пройдёт семьсот лет, население станет русскоговорящим, появятся по Волге города, пойдут пароходы, пролягут железные дороги, Империя раскинется от Варшавы до Сан-Франциско. Но в здешних лесах: