Не-Русь (СИ)

Из 150 видов оводов (строка), о которых здесь толкует Мельников-Печерский, только один — человеческий. Да и тот — в Центральной Америке. Вот уж точно — «слава богу!».

Следует, вероятно, дополнить литературное описание — научным:

«Вылупившиеся из яиц личинки проникают в тело хозяина. Экстракты из средней кишки личинок I стадии строки и пищеводника обладают сильным дерматолитическим действием, что позволяет им проникать через кожу животных… большинство исследователей полагают, что личинки I стадии строки после проникновения через кожу в организм животного мигрируют вдоль крупных сосудов и нервов к позвоночнику и через межпозвоночные отверстия попадают в жировую ткань спинномозгового канала, а личинки I стадии пищеводника мигрируют в сторону пищевода и локализуются в его подслизистом слое».

Мда… А мы потом это кушаем.

И вновь удивляюсь коллегам-попаданцам. Ведь вот это: мошка, строка, чаруса… Здесь повсеместно. Трясина — от любого поселения не далее 10 вёрст, мерзость летающая — в каждом дому. Хоть бы терем княжеский. Ладно, на подкурах спать — только в лесу. Но закрываться, одеваться, окуривать, бить… везде, всегда, каждому.

— Как ты провёл выходной день?

— Я убил сорок слепней на своём коне!

— Молодец! Настоящий витязь!

Куда бы ты не пошёл на «Святой Руси» — ты попадаешь в болото. Если идёшь торной дорогой — обойдёшь по краюшку, если замуравевшей, или сдуру летом по зимнику попёрся, или просто ломанул напрямки… даже и красавицу-болотницу перед смертью не всегда успеешь увидеть.

Я уже говорил: я — «человек с асфальта», я панически боюсь болот. Поэтому лезу туда только по крайней необходимости и со всеми предосторожностями. Но масса попадунов топает по мирам вляпа будто по мостовой. Это — смерть. Очень скорая. Даже если вам лично повезло, то ваши люди — кто-то из них обязательно погибнет. На ваших глазах. Захлебнётся болотной жижей.

У меня — склонность к мазохизму. Я это уже говорил? Зная о своём страхе перед трясиной, я старательно лез в болота в Пердуновке. Просто потому, что они там есть, потому что за ними живут люди.

Между болот было святилище Велеса, там были голяди, потом мы там строили мельничный канал, кирпичные печки на островке в болоте, целый промкомбинат на берегу… Появился опыт. И превозмогания собственного страха, и движения по пляшущему под ногами слою мхов… Фанг и Могутка — показывали, страховали, вытаскивали… Но не надо иллюзий: русские болота — смертельно опасны. Даже для живущих рядом с ними. Каждый год в Рябиновской вотчине в болотах погибают люди. Преимущественно — дети и бабы.

Если попандопуло не понимает этой опасности — он покойник. Если понимает и посылает в болота своих людей — он убийца.

Поэтому никаких «лихих рейдов». Десяток марийских рабов или таких же коров — не стоят риска потерять моих людей.

Это — моя точка зрения. У других… бывают другие. Одна рязанская хоругвь ушла в лес в полном составе — ловить местных мари. И не вернулась. Калауз утром повздыхал, покивал удручённо, и забрал себе лодейку и майно в ней.

Отдельная тема — кони. Как здорово воображать себе командиром лихого кавалерийского отряда, страшно и справедливо рубящих каких-нибудь плохих.

Я — за. Только… Вы запомнили: десяток самок строки превратят ваш отряд в беснующееся стадо скотины? Десяток больших мух жёлто-бурого цвета, с тёмными пятнышками. Лицо атласно-белое, под усиками буроватое. Задняя половина спинки чёрная, передняя с серовато-белыми волосками. На середине крыла дымчатая поперечная полоска, у вершины два таких же пятнышка.

Нарвались на стайку? — Можно возвращаться. Пока собирали и успокаивали коней, отмывали от мушиных яиц, пересёдловали… уже и пыль осела.

   «Мы смотрели на веси сожженные,
   На следы разбоя со всех сторон,
   На тела мужей расчлененные,
   На опозоренных перед смертью жён».