Не-Русь

За прошедшие годы она как-то незаметно — или именно за эту зиму…? — выросла. Выросла в девушку. Расцвела. Но ещё… не распустилась. Ещё не цветок, но уже не завязь. Вся такая… Совсем вся знакомая. И уже другая. Даже смотреть боязно. Что неловким взглядом — что-то… испортишь.

Громче стала. Очень громче: Любава восторженно визжала прямо мне в ухо. Вопит — как всегда. Но — сильнее. Звон — по всей черепной коробке. Будто поленом по голове приложили. И продолжают… прикладывать. Среди визга и воплей проскакивали отдельные распознаваемые словосочетания: «…а он меня…», «…а я ему и говорю…», «… тут они как схватили, как потащили….», «… платье-то совсем в клочки…», «… и мы поехали…», «… он меня в лодку взял и даже не лапал. Почти».

Знакомо. Как мне это знакомо… Слова, голос… Родное.

Постепенно визг и лепет несколько снизили громкость и частотность, возникли паузы. Разборчивых слов не стало больше, но звон в ушах начал несколько уплывать. Наступила тишина. Не от глухоты в результате контузии многократным ультразвуковым ударом, а в связи с исчерпанием. Я, наконец-то, сумел вытащить голову девушки из моей ушной раковины. Голова была красной и продолжала краснеть, не поднимая глаз.

Когда эта… сопливка взгромоздилась на… ну, назовём это несколько нескромно — на мой обнажённый торс, едва прикрытый запасными подштанниками снизу и моей косынкой сверху, то я, естественно, подхватил её. За… и это уже не будет сильным преувеличением — за задницу. То есть, она, конечно, в мужской одежде, в каком-то… озяме нараспашку. Но когда так прыгают… с ногами на грудь… а хват у меня… инстинктивный… Под-хват. Под верхнюю одежду. Понятно, что под озямом у неё там — штаны. Ладонью чувствую: тонкие полотняные. Сквозь которые всё… имеющееся… ощущается даже без пальце- и тело-движений… А уж если чуть сжать… полные горсти… очень приятных… ощущений.

И сверху… озям-то расстёгнут. Под ним — рубаха. Тоже — тонкая и полотняная. Под которой — как это здесь принято, ничего. И этим «ничем» она старательно вжимается в меня. По всей линии… Точнее — по всей площади соприкосновения.

Женщины под одеждой голые. А вы не знали?! — Подтверждаю. Все. Знакомые — особенно. Особенно — близко знакомые. И это — радует.

Глядя на её наливающуюся красным мордашку, понял, что она поняла. И что я понял, что она поняла — тоже.

Я уже говорил, что для меня тактильные ощущения составляют немалую часть восприятия мира? А тактильный контакт у нас тут плотненький, чуть меньше, чем у шеи повешенного с верёвкой.

Сначала до неё дошло — что-то не так. Потом — что именно «не так». Она замолчала и начала краснеть. Примерно, как Чеширский Кот в ходе его знаменитого диалога с Алисой:

«— Сэр Кот, а что это там, в кустах? — спросила Алиса у Чеширского Кота, когда они прогуливались по дорожкам королевского парка.

— Э… Там — чудеса. — Мечтательно ответил Кот.

— И что они там делают? — Продолжала проявлять свою любознательность Алиса.

— Э… Чудеса? Они… э… случаются. — смущённо сообщил Кот и начал одновременно краснеть и исчезать. Как обычно, последней, и совершенно бордовой, исчезла его знаменитая улыбка».

Она тоже, как Чеширский Кот, одновременно краснела и пыталась исчезнуть. Осознав, что вот-вот… и «чудеса» начнут случаться. И — не в кустах, а прямо тут, на речном пляже посреди православного воинства.

Моя реакция? Нужно объяснять? И покраснел — тоже.

Однако, за прошедшие с прошлого запрыгивания четыре года ребёнок вырос. Не только материально, но и духовно. Вместо того, чтобы отпустить мою шею, прибрать ноги с моей поясницы и, с гримасой отвращения на лице, сбросить мою руку со своей ягодицы, попрыгунья заменила инстинктивное отталкивание лёгким поглаживанием. Произвела, как скифы у Блока: «мы очищаем место бою…» — полностью отказалась от мысли ограничить меня в ознакомлении с… с выпуклостями, ухватилась обеими руками за «место для хомута» на моей шее и громко объявила:

— Слава тебе, господи! Сыскался ж наконец! У, чудище-попрыгалище бедовое…

Нагло постучала пальцем по моему лбу, фыркнула и, скромно спрятав всё более багровеющее лицо у меня на груди, поёрзала в моих горстях, устраиваясь поудобнее. Негромко уточнила в ухо:

— Крепче держи. Как я тебя.

«Как» — было немедленно продемонстрировано. Бли-ин… Хорошо — я пресс качал. И она своей… частью тела — по моему накаченному… со всего маха… О-ох. Ножки у неё сильные.