Не русские идут

Их оказалось шесть. Самыми опасными среди них были магистр Мандель и корреспондент газеты «Европейский вестник» литовец Канчельскис, известный своими эпатажными выступлениями и злобными репортажами, в которых почти не встречалось объективных оценок происходящего.

Манделя взял под наблюдение Буй-Тур.

Лукьяневского начал «пасти» Борис.

Канчельскиса поручили Нику, хорошо знавшему литовский язык и методы работы провокаторов, каким и являлся на самом деле Зигфрид Канчельскис.

Форум между тем продолжался.

Наиболее интересными оказались доклады русских полярников во главе с академиком Ченгаровым, открывших на дне Северного Ледовитого океана развалины древнего города: обработанные гладкие прямоугольные плиты и блоки. Кроме как легендарной Гиперборее, город этот никому больше принадлежать не мог.

В дополнение к этому открытию прозвучало сообщение археологов об открытии на Земле Франца-Иосифа экспедицией Академии наук следов поселений десятитысячелетнего возраста.

Но самым сенсационным явилось короткое сообщение известного исследователя русского Севера, историка, этнографа и археолога Вишневского, работающего в Красноярском институте историко-архивных исследований. Ссылаясь на своих коллег из геологического института, Вишневский заявил о находке необычного физического объекта на Чукотке, в районе посёлка Энурмино, названного водяной Опухолью. По мысли Вишневского, Опухоль представляла собой продукт деятельности древних арктов, сохранившийся со времён погружения остатков Гипербореи на дно океана.

Буй-Тур, точно знавший, что водяные Опухоли – продукт эксперимента Тивела в пещерах Гренландии, тут же сообщил о докладе Белогору, предположив, что произошла утечка информации. И не ошибся.

– Да, проворонили, – согласился князь. – Наши люди не проверили информативную ёмкость докладов. С другой стороны, миру уже известен феномен Опухолей, поэтому ничего особенного не произошло. У вас появилась возможность оценить интерес к Вишневскому тех деятелей, которых мы знаем как пособников Акума и Тивела. Вишневского возьмите под плотный контроль. Не исключено, что Лукьяневский или Мандель захотят узнать больше.

– Возьмём, – пообещал Буй-Тур.

После обеда он пошёл на очередное слушание и на лестнице нос к носу столкнулся с девушкой, которой вчера вечером помог избавиться от пары грабителей.

– Аглая? – не поверил он. – Здравствуй.

– Ой, это вы? – ответно удивилась она. – Гордей Миронович?

– У тебя хорошая память. Но ведь мы уже были на «ты», помнится мне.

– Я растерялась просто, – смутилась девушка. – А что ты здесь делаешь?

– Тот же вопрос я хотел задать тебе.

– Я участница конференции, готовлю выступление.

– Вот как? А по возрасту ты должна учиться в школе.

– Мне уже девятнадцать, я учусь на втором курсе Московского инженерно-физического института.

Буй-Тур хмыкнул, озадаченный известием.

– Раньше я угадывал возраст людей безошибочно. Каким же образом физика и Гиперборея уживаются в одном сосуде?

– Мой папа возглавляет Общество по изучению гиперборейского наследства, я ему помогаю.

– Ни разу не слышал о таком Обществе. А кто твой папа?

– Доктор исторических наук, работает старшим научным сотрудником историко-архивного института.

Буй-Тур напряг память.

– Гамаюн Антон Анурьевич?

Роскошные ресницы Аглаи сделали взмах.

– Ты его знаешь?

Гордей рассмеялся.

– Запомнил фамилию, редкая и необычная.

– Мой дед – старовер, на Севере живёт, на Кольском полуострове. А его дед из переселенцев, хотя это и не нация. Извини, мне нужно идти, скоро выступаю.

– Иди, конечно. – Буй-Тур спохватился. – А что ты вечером делаешь? Может, посидим здесь в кафе? Расскажешь о своей работе.

– Разве ты не будешь на моём выступлении?

– Не знаю, если работа позволит.

– Значит, ты не докладчик?

– Я защитник, – серьёзно сказал Буй-Тур. – Но ты меня заинтересовала. Как называется твой доклад?

– «Россия – душа Мира».

– О! – Гордей с любопытством посмотрел на строгое лицо девушки, на котором проступило выражение сосредоточенности. – Не боишься, что найдутся оппоненты и обольют грязью?

– Не боюсь! – Брови Аглаи сдвинулись. – Россия действительно душа Мира, его надежда и опора. Мы, живущие на её святой земле, всегда в поиске: истины, правды, справедливости и лучшей жизни. Наше время – вечность! Наши пределы – Вселенная!

– Ух, ты! – добродушно крякнул Буй-Тур, погладив ладонью затылок. – Глобально мыслишь!

– Ты против?

– Ни в коей мере.

Лицо Аглаи просияло; было видно, что она очень искренний и простодушный человек.

– Приходи, начало моего выступления в три часа.

Взмахнув рукой, она убежала, тонкая, светлая, тёплая, увлечённая делом.

Буй-Тур долго смотрел ей вслед, размышляя, почему она ему нравится, потом услышал щелчок вызова и очнулся.

– Слушаю.

– Вишневский выходит из здания, за ним топают два амбала весьма определённого вида, – заявил Ник.

Буй-Тур отбросил лишние мысли.

– Куда он направляется?

– Садится в такси.

– А «топтуны»?

– Садятся в джип.

– За ними! Я пока соберу группу.

– Ок.

Группа собралась за две минуты.