Не русские идут

Буй-Тур уловил острый оценивающий взгляд деда Аглаи, высунувшего голову в дверь из кабины в отсек, и перестал улыбаться. Старшему Гамаюну что-то не нравилось. Однако настроение от этого не ухудшилось. Гордей был уверен: он сумеет объяснить Анурию Фокичу, что его внучка дорога ему не менее.

Вертолёт, накренившись, покачиваясь, поскрипывая стареньким корпусом, полез в небо.

Стал виден посёлок – с десяток домиков вдоль жёлтой ленты дороги, сопки невдалеке, полоса леса.

– Часто здесь бываешь? – кивнул на иллюминатор Буй-Тур.

– Каждое лето, – ответила Аглая.

– Природа здесь небогатая, но интересная.

– Мне нравится.

– А комары и мошки не мешают отдыхать?

– Мы умеем с ними договариваться.

– Это как?

– Захочешь, я и тебя научу, как дед меня, это просто.

– Энергетика?

– Действительно работает энергетика организма, хотя практика называется лажением покоя.

– Примерно то же, что ты опробовала на мне тогда, в кафе?

– В принципе, да.

– Мои друзья умеют это делать.

– Кто твои друзья?

– Андрюша Данилин, витязь, Слава Тарасов.

– Ты сказал – витязь?

– Обережник Рода, очень приятный парень. Я тебя познакомлю с ними. Можно вопрос?

Аглая кивнула.

– Ты знала, что я приеду сюда, на Кольский?

– Нет, не знала, хотя предчувствовала, что мы встретимся раньше.

– Я тоже, веришь?

– Верю.

Слабое пожатие пальцев. Тёплая волна по руке, до головы.

Боже, как приятно!

Он не удержался и, не обращая внимания на взгляды Пинского, быстро поцеловал её дрогнувшие пальцы.

Мальчишка – пришла и ушла смешная, восторженная и осуждающая одновременно мысль.

Что ж, рассудительно отозвался внутренний голос, не так уж и плохо оставаться мальчишкой в тридцать восемь лет.

Вертолёт начал снижаться, потом поднялся выше.

Пассажиры приникли к иллюминаторам.

Впереди, по вектору полёта, появилась сине-туманная полоса моря. Под машиной раскинулась дельта реки. Берега её были достаточно крутыми, поросшими густым ивняком, а кое-где берёзовым и еловым лесом.

Слева берег Печенги прорывала заболоченная низинка, уходящая на километр к обрывистой стене, напоминавшей крепостную, с зубцами и нишами. А из этой стены вырастал, полустекая вниз, к болоту, прозрачно-белёсый овальный пузырь диаметром около пятидесяти метров в самой узкой части и высотой чуть больше сорока. Увидеть его можно было только со стороны реки. А так как судоходство на Печенге практически отсутствовало, неудивительно, что Опухоль – это была именно она – была открыта лишь со спутника.

Буй-Тур хотел спросить у проводника, откуда он знает о появлении водного пузыря в этих местах, но тут же забыл о своём желании.

Вертолёт поднялся ещё выше, повернул к Опухоли.

– Опа! – крякнул Строев.

Буй-Тур невольно напрягся.

Над обрывом, там, где располагалась вершина водяной горы, показались две чёрно-зелёные палатки, почти не выделяющиеся на пёстром фоне елового стланика, каменных осыпей, бугров и ям. И всё же это были палатки, опытный глаз полковника мгновенно оценил принадлежность двух пятнышек над обрывом к искусственным сооружениям.

– Кто это? – прочитал по губам Строева Буй-Тур.

Ответить ему было нечего. Их опередили, а кто – можно было только догадываться.

Из проёма двери в кабину выглянул Гамаюн.

– Там кто-то есть.

– Видим, – мрачно откликнулся Буй-Тур. – Садимся рядом.

Дед Аглаи пробрался в отсек, потрепал внучку по плечу, наклонился к уху Гордея:

– Наших здесь быть не должно.

– Понятное дело, – кивнул Буй-Тур. – Ничего, разберёмся. За нами следили ещё в аэропорту Мурманска.

– Славно, – качнул головой старик. – Надо было сразу сказать, ещё в Лахте, я бы подготовился.

– Мы уже готовы, Анурий Фокич, не беспокойтесь.

– Хорошо, коли так.

Гамаюн вернулся в кабину.

Вертолёт сделал круг над Опухолью и пошёл на посадку, сел в сотне метров от двух палаток иностранного производства. Буй-Тур определил это с первого взгляда. И хотя чужеземным вещам в России давно никто не удивлялся, Гордей почему-то был уверен, что в этой дыре на Кольском полуострове поселились не русские люди.

Вилюй Тарасов

Если бы не поддержка местных властей (среди чиновников были заботники РуНО), Тарасов добирался бы до места назначения месяц, если не больше. Используя связи ордена, он достиг Вилюя за два дня. Вертолёт – новёхонький «Ка-92» (такие машины уже начали поступать в народное хозяйство) – высадил группу в долине Смерти, как её называли местные жители, и Тарасов вместе со своими подчинёнными остался на берегу речушки Алгый Тимирнить, притока реки Вилюй, в местах, через которые в прошлые века проходил кочевой торговый путь эвенков.

Долиной Смерти эту местность назвали неспроста.

Тянется она вдоль правого притока реки Вилюй как цепочка долин на два десятка километров, и про неё якуты даже сложили легенды. По одной из них в древние времена здесь жил гигант Уот Усуму Тонг Дуурай, что в переводе на русский язык означает «Злой Дух, продырявивший землю, укрывшийся в дыре и уничтожающий всё вокруг». На самом деле Долина являла собой аномальную зону, отнимавшую у людей силы, вызывавшую у них сонливость и плохое самочувствие.