Не рычите, маэстро, или счастье для Льва

- Погоди, я сейчас. - И понесся за врачом.

Ирина села на кровать. И поняла, что совершенно. Неприлично. Абсолютно счастлива.

- Поехали, - в палату заглянул Лева, взял сумку. – Бумаги я забрал.

Ирина кивнула. И вдруг расплакалась. Сумка оказалась на полу, Лева – рядом с ней.

- Ирочка, ну что же… Ну… Не надо… Прости.

Она только головой замотала. Вот как сказать, что это – от счастья. При том, что чувствуешь себя удивительно глупо.

- Поехали, - взяла она себя в руки.

- А почему не Олеся? – спросила Ира, когда они отъехали от больницы, наконец вырулив. – Логичнее было бы ее попросить остаться с Сашей.

- Слушай, я ей написал вчера. Но получил уже ночью какую-то невразумительную смску от Томбасова. С ее телефона. Мне рекомендовали… много чего. Я так понял, Олеся вчера… как бы это так выразиться… И ее лучше не беспокоить. Только я не пойму, с чего он на меня зол-то? Или не зол. Или веселится. Если он умеет. В общем, я так и не понял. Кроме того, что Олеся не сможет.

- Она тоже с кем-то напилась до сорванного голоса? – пазл похоже начал складываться.

- И мама мне прислала крайне странное голосовое сообщения.  Там кто-то поет. И…

- Тааак. То есть три вполне приличные дамы вчера заключали пакт, - рассмеялась Ирина. – Может, переборщили?

- А мама тут при чем? – удивился Лева.

- То есть ты ничего ей о своих планах не говорил. И обо мне. И о сыне.

- Нет. А зачем.

Чем бы его по башке треснуть? Или крышку от рояля на башку уронить? Или… топор. Ей решительно в хозяйстве нужен топор.

- Я за рулем, - прочитал ее кровожадные мысли Лева. – И вообще. Мы решили отношения не выяснять.

- Никогда не отдам ребенка в интернат. Особенно при консерватории.

- Почему? Прекрасный старт для карьеры.

- Чтобы потом он меня из своей жизни вычеркнул. И я с ума сходила, не понимая, что с ним происходит? И делала неправильные выводы?

- Ира? Ты что – общалась с моей мамой? – с ужасом проговорил Лева.

- Странно, что ты с ней не общался. Так. Мы сегодня не выясняем отношения. Ни в коем случае.

- Конечно нет. Но вот я замечу. Просто вслух. Про интернат предложила ты сама.

- А я тебе ни в коем случае не буду отвечать, потому как мы договорились просто молчать, что это был ирония. Сарказм даже. Ядовитый.

- Ну, знаешь ли!

Тут они переглянулись. Злобно. Перецепились глазами. И вдруг начали смеяться. В такт, словно кто-то отмашку дал.

- Я тебя люблю, - вдруг сказал Лев. Сказал – и уставился на дорогу, приходя в себя. И отчего-то внутреннее сжимаясь.

- Я тебя люблю, - тут же откликнулась Ирина, словно ждала его слов, чтобы сказать в ответ то, что давно хотела.

Доехать домой. В молчании, потому что сил на слова уже не осталось. Да и они были лишними, этим слова, что лишь сотрясают воздух да дают возможность не понять друг друга. Подняться по лестнице. И потеряться в объятиях друг друга, как только за ними закрылась дверь.

Глава двадцать вторая

Главное, быть счастливым,

И неважно, какое заключение напишет психиатр

(С) ВК

- Мама, нам нужно серьезно поговорить.

О. А вот этот звонок по скайпу из Москвы был для нее сюрпризом. Как и решительно поджатые губы. И зеленющие злющие глаза. Ой, что-то подобное она видела. Во взрослом исполнении.

- Добрый день, милый, - улыбнулась она Саше, в очередной раз понадеявшись, что от нее ребенок возьмет склонность к языкам, раз уж со всем остальным не срослось.

Она смотрела благожелательно и с любовью. И видела, как злость уходит из глаз, как появляется ответная улыбка.

- Я видела на ютубе твое выступление. Это было супер.

Улыбка юного музыканта сменилась смущением. А потом гордостью. И – тревогой:

- Тебе правда-правда понравилось?

- Да, - совершенно искренне ответила она. – И пел ты отлично. И держался. И я скачала «Снежинку» себе. И пересматриваю.

- А мы с Львом боялись, что ты будешь ругаться, - затараторил Саша, выходя из режима сурового бескомпромиссного мужчины и становясь самим собой. – Но он, правда, не виноват. Он же не мог выступление отменить. А из гримерки я сам сбежал. И микрофон нашел. И спел. И Лев мне потом показал на рояле, как модуляцию делать. И мы с ним…

Тут Саша, видимо, вспомнил, что палиться маме про зверское нарушение режима – не сильно здравая идея. И выражение лица у него стало снова точь-в-точь Левино. Ну, когда тот считает, что сильно-сильно накосячил. Ох. Умиляшки какие.

- Мама, а он меня любит?

Охо-хо-хо. Все-таки с тайнами прошлого она передержала. И надо было все рассказать сыну давно. И всяко не по телефону. И что теперь ей делать?

- Мама. Почему все говорят о том, что я на Льва похож? – выпалил Саша требовательно.

Зеленые глаза уставились на нее. Уже без злости. Но проникая в самое сердце. Ира вздохнула – раньше надо было. Вот почему она сама не…

- Потому что он – твой папа, - тихо проговорила она.

Саша взвизгнул. И исчез с экрана мобильника. Чтобы вернуться через мгновение, оглушить ее счастливым:

- Спасибо, мама!!!

И снова исчезнуть.

- Да не за что, - вздохнула Ирина. И постаралась прогнать мысль о том, что надо было бы сделать все не так. По уму. Хотя, где он – тот ум-то? На этой мысли она и стала собираться.