Не рычите, маэстро, или счастье для Льва

Вопреки его желанию получилось ядовито. И с намеком.

- Я не заказывала книгу, - вздохнула Олеся, словно сожалея, что такая замечательная идея не пришла ей в голову. – И если ты посмотришь по событийному ряду в тексте – не сливала информацию.

- Прости. – Помолчал. И все-таки спросил: - А что ты знаешь об этой Ирине?

- Лично не знакома. Она на восточном училась. Кажется. Не на русской филологии точно. Так что толком я о ней ничего не знаю. Известно лишь только, что у Антонины Георгиевны дочь и зять погибли. Я как раз училась, мы все тогда узнали. И она осталась с внучкой.

Лев замолчал и уставился в окно. Ехали они к Московскому вокзалу. Ну, как ехали. Снова большей частью стояли. Но самое противное было в том, что снег, как по волшебству, прекратился. Оставил сугробы, белые крыши, дорогу, по которой ехать было затруднительно – и исчез. Словно его и не было.

- Ты заедешь к нам? – спросила Олеся.

- Нет. Я сразу домой. А что такое морфология? Кстати?

- Это про русский язык, Лева. И части речи, - пояснила Олеся. И ему, конечно же, все сразу стало ясно.

- И про деепричастия, - злобно проворчал он. Почему-то именно это дурацкое слово казалось ему олицетворением дурацкого дня.

Она не стала спрашивать, узнал ли он то, за чем приезжал. Все и так было ясно.

Музыкант подумал-подумал и набрал еще один номер телефона.

- Здравствуйте, Лев, - услышал он в трубке.

- Здравствуйте, Петр, - поздоровался он с начальником безопасности Томбасова.

- Чем обязан.

И Лев сделал то, что, наверное, надо было сделать с самого начала:

- Мне нужна вся информация о Королевой Ирине, отчество не знаю. Есть адрес.

- Сделаем.

- Это автор книги о квартете, - зачем-то пояснил руководитель этого самого квартета.

- Тем более. Сколько это будет стоить, я скину, информация будет в ближайшее время.

Лева вспомнил, что Томбасов отпустил их на волю. Со всеми вытекающими отсюда как плюсами, так и минусами.

- Конечно, - вздохнул он. – А лично вам – билеты на концерт…

- Которые я не пью, - рассмеялся начальник службы безопасности. – Лев. Не все любят музыку, представляете. Я вот больше как-то по коньяку.

- Отлично, - рассмеялся музыкант. –  С меня бутылка.

…

Как она там в детстве любила приговаривать, веселя всю их дружную академическую семью? «Хочу, чтобы за мной приехал прекрасный принц на белом коне. Увидел. И упал».

Пожалуй, сегодня ее наивное детское желание сбылось. Частично, конечно. Но. Уронить Льва она не позволила, хотя собака-улыбака жаждала играть с человечком. Но теоретически было можно. Получилось бы громко.

Мда. Стоило себе признаться в том, что сказки не вышло. Сколько она мечтала о том, что он придет. Практически обомлеет, запылает. Молвит: «Ты»… И что? Вот получила. Пришел. Посмотрел. И ничего. Ни принца. Ни коня. Ни воспоминаний. НИ-ЧЕ-ГО.

А она. Дурында. Сколько всего хотела сказать. Просто коснуться. Сколько себе всего нафантазировала, пока писала книгу. О нем ли написана книга. Ага. О битлах, блин! А сама стояла как в ступоре. Смотрела. До чего хорош. Ничуть не изменился за пять лет, разве что взгляд зеленых глаз стал злее. И уголки губ чуть опустились вниз, как будто устали улыбаться. Она так растерялась, что повела себя, как девочка на первой дискотеке, которую в первый раз в жизни пригласил на медленный танец симпатичный мальчик. Зло и вызывающе.

Хотя надо отметить, вот этот «мальчик» был более чем.

Какая несусветная глупость. Она же несколько лет не слушала песни в их исполнении, если видела на экране – переключала канал, чтобы не вспоминать. Но стала писать книгу, когда узнала, что квартет «Крещендо» распался. В смысле, ушел Сергей – просто божественный бас. Тогда она переслушала старые записи, посмотрела новые. Поняла, что музыка как-то ушла вместе со старый солистом, словно обиделась. Осталось громыхание. Ей хотелось просто кричать: «Вы что же? Не слышите этого? Как можно петь без музыки?» Чего это ее так завело? Кто знает. Наверное, потому что это было неправильно. И потому, что у Льва лицо стало… злое и отрешенное. Он больше не наслаждался музыкой – она это видела совершенно отчетливо. И только удивлялась, почему этого не видели другие.

Ирина стала писать книгу. Ехидную, весьма ядовитую. Скорее в качестве мсти и для сцеживания яда, потому как Лева никак не шел у нее из головы. Писала упорно, как делала все в жизни. Выложила на одном из сайтов – и… как водится, когда ничего не ждешь – грянуло.

- И вот одного я понять не могу, воробушек, зачем ты все это затеяла? – Ворвался в ее мысли бабушкин голос. Ирина замотала головой, прогоняя мысли. Но, к сожалению, бабушка говорила о том же самом. И курила. Нервничала, а потому курила. Беломор в янтарном мундштуке. Профессорская привычка, что ни говори. Где кстати, уважаемая госпожа профессор добывала нынче беломор – для Ирины лично оставалось загадкой. Но бабуле удавалось все. Всегда. И любимые папиросы не были исключением.

- Вот такая я загадочная.