Не с той стороны земли

Является скучная сухая вареная рыба, например,
щука в горчичном соусе, и начинает объяснять, что
Волга не впадает в Каспийское море, а впадает в него
Кама, а в Каму впадает тоже не Волга, а Ока, а Волгой
является только Волга Верхняя, и ей, уважаемой рыбе,
недоразумение это надоело, и предъявляет кольцо,
которым ее противоправно и вопреки географии
окольцевали в 1921 году, нашли и время, а потом
выловили еще раз в 42 и тогда уже съели, всю,
с солью и горчицей, ничего другого не было, наши,
конечно, немцы не дошли до Волги, то есть до Оки,
то есть до Камы, и вообще, если бы ее немцы съели,
она являлась бы немцам – и они бы ей не отказали
в таком пустяке: снять треклятое кольцо с надписью
«Нижняя Волга», им-то что, а с нашими уже и выросла
в человеческий рост, и ходишь к ним семьдесят
лет – ни в какую.

«Молодежь разучилась не только пить…»

Молодежь разучилась не только пить,
          старичье почти разучилось петь,
мистер Бонд разлюбил королеву Маб,
          а Советский Союз взял и исчез,
поголовье мифов сократилось на треть —
          право, не знаешь, куда смотреть:
чтобы серый волк завелся в лесу, необходим лес.

Вот он и лезет из всех щелей —
          гигантские папоротники и хвощи,
он тоже забыл, что у нас на дворе,
          и растет, сколько хватит сил и земли,
когда-нибудь он станет углем
          (а мы не станем – ищи-свищи),
когда-нибудь он станет углем, питающим корабли.

Под сенью небес – паровозный дым,
       типографский шрифт для грачей и ворон,
под семью небесами снова тепло.
над городами ручной неон
          беседует с миром на пять сторон,
и включаются в некогда прерванный разговор,
вспоминая себя, пласты нефтяных озер,
и самый асфальт – воскрес.

«Ветер встал от восточных гор, закрывая дорогу в Сад…»

Ветер встал от восточных гор, закрывая дорогу в Сад,
теперь он приводит в движенье воду,
       толкает каждый росток.
Ушедшие навстречу ветру не приходят назад,
и значит, те из нас, кто устал, выбирают путь
                   на восток.
Это очень большая земля, а нас немного живет на ней,
мы не можем себе позволить
          выбрасывать любые дары,
Пламя меча на границе Сада —
   ориентир для птиц и коней,
чудные тернии и волчцы питают наши костры.
Реки серы, реки огня – прекрасное топливо
          для машин,
наше железо уходит в землю, земля дает пшеницу
          в ответ,
Свет, которому мы не внемлем,
          пригоден для измеренья лет,
и прах земной создает кувшин —
          и то, что льется в кувшин.
Ангелам все это несколько странно,
слетая в последний час,
они висят в слоях атмосферы, как придонная рыба
                   во льду.
Но сотворивший левиафана и вслед сотворивший нас,
вероятно знал, что он имел в виду.

«Архивная мышь, успешно проскочив Аргонат…»

Э. Ц.