Не садись в машину, где двое (рассказы, 2011)

В ответ на бешеные вопросы жены, откуда у тебя деньги, он улыбался и говорил — от мамы.

На самом же деле он у себя в лаборатории взял сверхурочную работу для одной фармакологической фирмы. Он был биохимик, и биохимик высокой пробы, с хорошими руками, аккуратный как аптечный провизор, и, когда в лабораторию завеялись посторонние люди с конкретной заявкой, с рецептурой и материалами, этот скромный кандидат наук встрял в беседу довольно настырно (ее вели гости с одной пожилой лаборанткой) и немедленно предложил тут же, на ходу, ряд усовершенствований. И перехватил эту работу, вызвав пожизненную ненависть лаборантки.

Лаборантка восстанавливала против него коллектив, с ним уже разговаривали холодно и не кормили, однако он в этом больше не нуждался, так как получил работу. Хапнул!

И теперь все время он был занят, корпел над дальнейшим улучшением препарата, его мозг раздувал пламя внутри черепа, жизнь стала интересной. Мало того, это лекарство, которое он готовил малыми порциями и сдавал раз в неделю, как выяснилось, спасало жизнь людям, больным редкой болезнью. Диагноз-то поставить и то было сложно, но лечить умела только эта фирма (два пришедших в институт человечка), а в ней один изобретатель Миша, который в свое время подался за рубеж, унося с родины в клюве свое изобретение вкупе с подробной рецептурой, это было его ноу-хау, он уселся в Германии как угнетенный еврей, но без знания языка и как мужик со странностями, и он не смог там пробиться ни в одну из могущественных корпораций, не сумел объяснить, как из дешевых компонентов при соблюдении лабораторной чистоты (и не спеша) можно получить эликсир жизни для тяжело и редкостно больных людей.

И только вернувшись обратно в сумасшедшую Москву, при помощи Интернета этот Миша нашел себе армянского соратника Леву.

Лева, не менее больной на голову идеалист с коммерческим уклоном, проникшись идеей помочь человечеству, продал свою стоматологическую клинику и двухэтажную квартиру в строящемся доме, вложил деньги в разработку препарата и начал ждать.

Огромное количество времени, сил и денег ушло на то, чтобы пробить инстанции в Министерстве здравоохранения.

Такая хитрость Леве снова не удалась, и Миша с Левой стали искать лабораторию, где бы их препарат производился подпольно.

Они уже знали примерный список людей, больных этой странной болезнью, страдальцы поймали друг друга в Сети.

Ну и в результате Лева и Миша нашли себе бедного человека, который готовил им необходимый препарат в беднейших условиях, совершенно не приспособленных ни для каких научных подвигов, но, тем не менее, бедный человек создавал этот препарат в высшей степени скрупулезно и соблюдая стерильность (так же данное лекарство готовили в разных лабораториях по нищим городам нашей страны).

Это была зашифрованная агентура, лаборантки ничего не знали друг о друге, ничем не располагали, кроме череды необходимых действий, им выдавались исходные материалы и инструкции.

Лева и Миша платили за полученное сразу же, хоть и немного.

А само лекарство, не прошедшее через министерские инстанции, не получившее необходимых документов, уже действовало и продавалось через тот же Интернет.

Иных путей не было.

Миша объяснил Леве (и заодно нашему научному сотруднику), что любое изобретение века немедленно уничтожает все предыдущие накопленные технологии, целые заводы перестают работать, целые страны прекращают выдавать заработки, особенно если речь идет о Юго-Восточной Азии, потому что они производят устаревшую продукцию, а надо строить новые заводы. Но эти передовые заводы требуют огромных капиталовложений, на что суровые люди в банках не хотят идти.

И гигантские корпорации тоже на такие затраты не согласны, слишком много пришлось бы платить ради спасения каких-нибудь ста тысяч смертельно больных людей.

Да и существует же мнение, что плацебо, абсолютно бесполезные таблетки, они при соответствующей рекламе, особенно телевизионной, приносят облегчение не хуже чем реальные препараты.

Таким образом, наш тихий безденежный дядечка-ученый стал получать дополнительную сумму, небольшую по меркам столичной жизни, но существенную для бедняка, который всю зарплату должен отдавать семье.

Тут существовала одна важная деталь: жена, сразу после смерти свекрови взявшаяся оплачивать наследственную квартиру мужа, в один распрекрасный момент сказала: «Ты не хочешь идти нам с Алисой навстречу, так и я не буду оплачивать твои квартирные счета».

Муж прибрал бумажки к себе в папку, папку уложил в сумку и вытаращился в пространство, сидя в своем кресле у телевизора. Шла передача, а он ничего не видел, только отупело смотрел внутренним взором на открывшуюся пустоту.

И вот тут-то в институт и пришли Миша с Леваном искать лаборантку. Все совпало.

Наш бедный человек узнал у соседок, где и когда платить, и обошелся.

Затем он первое, что сделал,— на полученные деньжата установил железную дверь в той своей квартире, новые же ключи он держал один при себе, а второй на работе.