Не сбавляй оборотов. Не гаси огней

— Вы задержаны за превышение скорости. Максимальная скорость здесь — шестьдесят пять миль в час. Датчик показал, что вы разогнались до ста двух. — Педантичный, холодноватый тон. Похоже, аккуратист.

— Так и есть, сэр, — сказал я.

— Могу я взглянуть на ваши права и удостоверение личности?

— Конечно, — откликнулся я, и танцы начались.

С правами проблем не было — законнее не бывает. Удостоверение он изучал довольно долго, и, предвидя дальнейшие расспросы, я достал из бардачка целую папку бумаг. Чарующий аромат «Шалимара» неприятно диссонировал с запахом свежих чернил. Мой старый приятель Мотт Стокер когда-то дал мне совет: когда тебя берут за жабры, либо держи рот на замке, либо наоборот трепись что есть мочи. Я выбрал второе и принялся объяснять, что перегоняю машину в Техас для какой-то мемориальной церемонии… сам толком ничего не знаю… меня нанял адвокат по имущественным делам, а юристы всучили мне эту кипу бумаг, завещания, сертификаты и все такое. Я передал ему всю папку. Он открыл ее и стал пролистывать.

— Сам-то я так и не прочитал всю эту юридическую ерунду, — сказал я. — Там, видно, какие-то споры между двумя собственниками или что-то в этом роде. Единственное, что я проверил и перепроверил, — это страховка. Ни за что не стал бы перегонять незастрахованную машину.

— Это все хорошо, но зачем же скорость превышать?

— Офицер, — начал я, подпустив в голос уязвленной искренности. — Я профессионал, кручу баранку вот уже двенадцать лет: полуприцепы, грузовики-платформы, буксировщики, такси, автобусы — да любая чертова колымага, у которой есть колеса! У меня не было ни одной квитанции за нарушение аж с 53-го года и ничего даже близко похожего на аварию. Агент, который меня нанимал, сказал, что эта тачка простояла в гараже шесть лет, пока утрясались имущественные дрязги. Сами посмотрите, — я ткнул в счетчик пробега, — семьдесят миль. Вы же разбираетесь в машинах: оставьте ее на шесть лет в гараже, и все: изоляция пересохла, прокладки потрескались, масло в картере загустело и стало что твоя жвачка. Я хотел как можно быстрее выяснить, надежна ли тачка или не очень, потому что в разы проще починить ее тут, не отходя от кассы, а не через несколько часов посреди пустыни Мохаве. — Я кивнул для усиления эффекта и махнул рукой вдоль дороги. — А тут как раз мало машин, трехрядная автострада — наилучшие условия для проверки. Я знаю, что нарушил закон, никаких возражений. Но сделал я это не бездумно и не со зла. Не по дурости, а очень даже взвешенно, ведь вождение — моя профессия.

Моя пламенная речь его не впечатлила.

— Машина зарегистрирована на мистера Кори Бингэма. Правильно?

— Ага, так точно. Хотя скоро она отойдет Ричардсону — его еще звали Биг Боппер, помните такого? Тачка предназначалась ему в подарок, вот только и даритель, и получатель померли — еще в 59-м, — а наследство поделили всего с полгода назад. По крайней мере, так мне было сказано.

— Минутку, — и он направился с моим удостоверением к патрульной машине. Я следил в зеркальце заднего вида, как он юркнул внутрь и потянулся к рации. Треск помех, приглушенно диктуемые номера. Я глядел на расстилавшуюся передо мной дорогу и надеялся, что вскоре покачу по ней дальше.

Пять минут спустя — защищенный несомненной законностью своей поездки, как броней, — я уже радостно продолжал свой путь со штрафной квитанцией в бардачке, свежепрослушанной если не сердцем, то хотя бы ушами лекцией о том, что закон есть закон, и бутылью с «колесами», зажатой между ног. Я сдернул крышку и сжевал три таблетки — чтобы отпраздновать.

Держась на благоразумных 75 милях в час, я миновал Сан-Леандро и оказался на 580-м шоссе, ведущем к долине. Потом надо будет свернуть на 99-е до Бэйкерсфилда, дальше на 58-е до Барстоу, чтобы избежать шумного Лос-Анджелеса, затем 247-е до долины Юкки, потом короткий перегон по 62-му до пересечения с 10-й федеральной автострадой и потом все время налево до Техаса. Может, через Эл-Эй[12] в итоге получилось бы и быстрее, но пробок там не миновать, а по мне так лучше мчаться, чем ползти.