(Не)счастливые носки

— Ага, мне бы со своей головой разобраться, только чужих проблем не хватало. Слушай, Джон, у меня ужасный осадок от интервью. Я вроде ничего не сделала, но состояние паршивое. Вдруг, будут проблемы?

— Ну ты больная что ли? Какие проблемы? Ты брала интервью, задавала вопросы, какие считаешь нужными. А то, что он выболтал то, что не должен был выболтать, это его проблемы, и нам до них дела нет. И вообще, ты перегрелась там, иди отдохни, выпей кофе. Завтра утром интервью должно быть на сайте. Новенькие в твоем распоряжении — могут сделать расшифровку. Разберись, короче.

Джон скрылся в своем кабинете. Он, очевидно, был доволен. Он всегда говорил: если их работа вызывает подобную реакцию, то значит, они все делают правильно. Не все редакторы разделяли такую позицию, но, по большому счету, Джону было все равно.

Джен сделала работу на автомате. Оставшаяся часть интервью, по сути, была уже никому не нужна — самое главное уже увидело свет и почти буквально разорвало интернет по всему миру, породив хештеги #спаситенорфа и #отменитенорфа. Историю обсуждали на всех телеканалах и во всех аккаунтах. Если Норф когда-то и мечтал о том, чтобы быть у всех на устах, то он этого добился.

Джен закончила все к полуночи. Джон, на удивление, быстро одобрил окончательный вариант и даже разрешил ей завтра не торопиться, а прийти, как сможет. Такое разрешение от него было редким, но Джен буквально не чувствовала мозга, поэтому решила воспользоваться предложением не бежать на работу как лошадь на следующий день.

Она вышла из офиса и вдруг подумала, что вообще-то это была ее мечта, которая сбылась каким-то странным образом и, конечно, не так, как было задумано Джен. Сил у нее осталось только на то, чтобы дойти до дома, смыть весь стресс, поесть и наконец дотронуться до подушки, что Джен и сделала, в перерывах рассказав родителям и подружкам о произошедшем.

***************

Снова восемь пятнадцать утра. Джен проснулась по будильнику, хотя вечером планировала его отключить. Она уже было потянулась до телефона, чтобы проверить, что произошло за ночь, но несколько раз сдержала себя — сразу обваливать информацию на мозг с утра вредно, и лучше выждать хотя бы полчаса. Но нет. Она все же схватила телефон и быстро пробежалась по всем изданиям. За ночь Эмма успела дать несколько комментариев, в которых назвала интервью ошибкой, вырванными из контекста фразами и непрофессионализмом журналистки. Правозащитники пытались инициировать повторную проверку дела, а расследователи искали пострадавшую и уже выдали случайную знакомую Норфу за нее.

Джен с удивлением заметила, что нападки менеджера Норфа вызвали у нее улыбку и даже удовольствие, как будто стали высшей похвалой за ее работу.

— Господи, я превращаюсь в Джона. Еще немного, и начну кидаться на людей.

С этой мыслью Джен повторила свой традиционный утренний ритуал, только уже без нервов, которые были днем ранее. Она пришла в офис на целый час позже обычного — для человека, который никогда не опаздывал, это было по меньшей мере странно.

В редакции все было, как всегда. Джен проверила читаемость интервью — можно было гордиться, ни одного спада, посетители сайта только увеличились. Норф был на всех обложках и на всех главных страницах. Журналисты одолевали продюсеров фильмов, в которых он был задействован. Казалось, что с каждой минутой его буквально закапывают.

Джен немного возмутилась:

— Как будто в мире больше ничего не происходит!

Она принялась заниматься интервью с создательницей пляжных корзин, его надо было выпустить через пару дней. Внезапно Джен получила письмо на почту. Это была Моника. Даже улетев на похороны бабушки, она все равно следила за происходящим.

«Это было круто. Немного пресновато и местами затянуто, но главное, что он все рассказал. У меня, конечно бы, получилось лучше, но какие твои годы) Молодец, до встречи».

Человек, не знающий Монику, после такого письма назвал бы ее последней стервой и самым черствым человеком во всем мире. Но Джен знала, что увидеть в сообщении от самой Моники со словом «молодец» уже было большой победой.

Следующие два дня прошли в обычной для Джен спешке. Казалось, что Норф из последних сил спасал свою карьеру. Его пиарщики решили буквально возродить актера из пепла. В первые дни после произошедшего Ноф выложил в сеть банковские выписки с переводами пострадавшей, а потом пошел в полицейский участок и попросил конфисковать у него водительские права. Он заявил, что снова сдаст экзамен, а, если не получится с первого раза, то будет пытаться столько, сколько нужно. Особой реакции общественности это не вызвало. Зрелища не хватало, действий актера было мало. Весь мир ждал продолжения сериала.