Не считая собаки

– Так! – инструктировал молодой человек, как две капли воды похожий на преподобного Арбитиджа. – Порядок следующий! Сперва кадильница, затем хор. Потом сотрудники исторического факультета, по колледжам. Мистер Рэнсом, где ваша мантия? Было четко сказано: парадная форма!

Я проскользнул за спинкой скамьи в северный неф, двинулся вдоль колонн – и увидел мистера Дануорти.

Он стоял у входа в Капеллу ременщиков, опираясь на арку. На моих глазах из его руки выпал и порхнул на пол листок бумаги.

– Что такое? Вам плохо? – Встревожившись, я подставил ему плечо, отвел на ближайшую скамью и сам сел рядом, подобрав выпавший листок. – А это что?

Мистер Дануорти слабо улыбнулся.

– Взглянул на детский крест, – проговорил он, показывая на Капеллу ременщиков. – И только сейчас наконец понял. Мы так заняты были устранением диссонанса, вытаскиванием Каррадерса, заданием Финча, что до сих пор я даже не осознавал в полной мере масштабы нашего открытия. Я тут составлял список…

Он показал на бумагу в моей руке, и я заскользил взглядом по строчкам.

Лиссабонская библиотека. Лос-Анджелесская публичная библиотека. «Французская революция» Карлейля. Александрийская библиотека.

– Все погибли в огне. А единственный экземпляр «Французской революции» по ошибке сожгла служанка. – Он забрал у меня листок. – Это я навскидку набросал, первое, что за пару минут в голову пришло. Собор Святого Павла был превращен в пыль точечной бомбой. Погиб целиком. И «Светоч мира», и могила Нельсона, и статуя Джона Донна. Только представьте, что можно было бы…

– Мистер Дануорти, – позвал его подошедший помощник священника. – Вас ждут в строю.

– Вы не видели леди Шрапнелл? – обернулся я.

– Только что была в Капелле мануфактурщиков. Мистер Дануорти, вы готовы?

– Да. – Он снял профессорскую шапочку, сунул список за подкладку и надел обратно. – Ко всему готов.

Я поспешил в Капеллу мануфактурщиков. Трансепт запрудили профессора в черных мантиях, а в хоре разорялась Уордер, пытаясь выстроить певчих.

– Нет, даже не вздумайте! – кричала она. – Никому не садиться! Вы помнете альбы, а я их только-только отпарила! Постройтесь все в ряд, вы что, считаете, у меня времени вагон?

Я просочился мимо нее в капеллу. Там у витража стояла Верити с каким-то листком бумаги в лилейных руках.

– Что это? – поинтересовался я. – Программка?

– Нет. Помнишь, когда обнаружилось письмо от Мод, я попросила криминалистку проверить, вдруг и Тосси с кем-нибудь еще переписывалась. И мне нашли вот это.

– Вовремя… Зато здесь она, конечно, зовет Бейна по имени?

– Нет, по-прежнему «дорогой муж». А себя – Тутс. Но все равно занятного много, – присаживаясь на резную скамью, сообщила Верити. – Вот послушай: «Мой дорогой Теренс…»

– Теренс? С какой стати она любезничает с Теренсом?

– Он ей первым написал, но его письмо до нас не дошло. А это ответ Тосси.

– Теренс ей писал?

– Да. Так вот, слушай: «Мой дорогой Теренс! Не передать словами, как обрадовало меня Ваше послание от третьего числа». «Обрадовало» подчеркнуто. «Я уже потеряла всякую надежду узнать в этой жизни о судьбе моей драгоценной Принцессы Арджуманд». «В этой жизни»…

– Подчеркнуто, – догадался я.

– И два восклицательных знака. «Мы уже вышли в открытое море, когда я обнаружила, что ее с нами нет. Мой возлюбленный супруг всеми средствами убеждал капитана тотчас же повернуть обратно, но тот жестокосердно отказался, и я уже думала, что не увижу свою дусечку-пусечку Жужу до конца дней и ее Судьба останется для меня тайной». Подчеркнуто почти все, а «судьба» – с большой буквы. «Вы не представляете, как счастлива я была прочитать Ваше письмо. Я смертельно боялась, что она лежит в соленой пучине, и какой же радостью было узнать, что она не только жива, но и рядом с Вами!»

– Что? – изумился я.

– Дальше подчеркнуто все сплошь. «Вообразите только: моя нежная лапусечка проехала из Плимута до самого Кента, хотя Мачингс-Энд был бы куда ближе! Но, может статься, это и к лучшему. Маменька пишет, что папенька недавно приобрел золотистого вуалехвостого рюкина. И я знаю, что в Вашем доме ей будет хорошо. Благодарю за любезное предложение переслать мне Принцессу Арджуманд с Доусоном, но мы с возлюбленным мужем сошлись во мнении, что при ее неприязни к воде ей лучше оставаться под Вашей опекой. Я не сомневаюсь, что Вы и Ваша невеста Мод будете любить и лелеять ее не меньше моего. Маменька писала мне о Вашей женитьбе. Хотя этот шаг кажется мне несколько скоропалительным и я искренне надеюсь, что он не был совершен сгоряча, я несказанно рада, что Вы смогли забыть меня, и горячо желаю Вам такого же счастья, как у нас с моим возлюбленным супругом! Поцелуйте за меня Принцессу Арджуманд в розовую носюлечку и передайте, что ее мамусечка вспоминает свою лапупусечку каждый-прекаждый денюсечек. С благодарностью, Тутс Каллахан».

– Бедный Сирил, – вздохнул я.

– Ерунда, – отмахнулась Верити. – Они были созданы друг для друга.

– Как и мы.

Верити отвела глаза.

– Так что, Гарриет? Кажется, мы с вами неплохо сработались. Не узаконить ли нам свой союз?