Не сердите толстяка

— Ну это вряд ли, — грозно насупившись, поднимается во весь свой не малый рост братишка. И вскинув к небу кулак, демонстрирует увесистый аргумент.

— Да ну? — бабуля, отрывается от процесса наливания коньяка в стопку. Нервы успокаивает, однако. — Ты что же с мамкой, внучек, теперь и в туалет ходить будешь?

— Зачем? — Игорёк удивлённо зыркает по сторонам, ища поддержки. Дал ему пива, я же добрый.

— А то, что мёртвая тушка, мамки твоей, стоит по весу золотом, — поясняю понятным языком, — сам понимаешь, желающие найдутся.

— Да что за бред? — тёть Аня вскакивает. — Игорь, мы уходим!

— Сядь, мам, — братан аккуратно нажимает матери на плечи. — Сядь. Давай послушаем. Поверь, людей и за меньшие суммы убивали.

— Вот это верно, — кивает батя, — всё изменилось, Аня. Я так понимаю Тимоха инициировал Игоря и он теперь полноценный Перевёртыш, хоть и слабый, да не обученный.

— Я не слабый! — возмущается Игорь.

— Давай, я тебе завтра по лицу постучу, чтоб показать, у кого больше, — усмехается батя, — а пока, племяш, поверь на слово. У нас другая беда. Если я всё правильно понял, то о тебе уже все в курсе. По крайней мере ваши Старейшины. А там и до прочих не далеко. Так что, вы все в опасности. Ведь так, мам?

Бабуля кивает, а сама требовательно машет, чтоб я отдал ей бутерброд, который только что, со всей любовью, сделал. Из пластинки сальца, ветчинки, сырка, и всё это на пару секунд в микроволновку. Закусить ей, видишь ли, потребовалось. Пряниками они, видишь ли, брезгуют. Отдал, куда деваться… И принялся шинковать бутеры в промышленных масштабах, знаю я этих проглотов.

— В опасности? — вскинулась тётка. — А как же Лиза, Наташа и Витя? — Игорь опять вскочил и рванул сперва к двери, потом назад к матери, потом…

— Не мельтеши, ни чё с ними не будет, — как раз прожевала кусок бутера бабуля. — Охрана уже приставлена. Тима, сделай-ка бабушке ещё вкусняшку, прям руки у тебя золотые.

— Братан, ты не дёргайся, раз бабуля сказала, что всё путём, значит путём, иди лучше помоги бутеры жрать. Тоесть делать… — и закидывая в микроволновку новую партию, добавил: — Ба, ты бы лучше рассказала, что там дальше-то было. Ну про деда.

— Да что рассказывать, — вздыхает, — оклемался родимый. А под утро прокрался в особняк тихонько, вырубил охрану, меня развязал, ну, мы сели на метлу, да сдёрнули в бега. И ведь опоздай он чуток и всё, не родился бы Вадик. Вытравили бы плод, твари, — бьёт кулаком по столу. Так что, аж печенюшки во все стороны полетели.

— А зачем его пытались вытравить? И что такого страшного-то произошло, что отца ваши родственники чуть не убили? — решила уточнить тёть Аня.

— Да, мне тоже интересно, — подала голос Тома.

— И фне, — не успел маленько прожевать я.

— Охо-хонюшки, — ёрзает на стуле и вопросительно смотрит в мою сторону. И тут же получает на стол горячую тарелку с совсем не холодными бутербродами. Эх не пожалел на них сырка, красиво лежат.

— Я старшая осталась, и мой сын должен был стать наследником, мне уже и жениха нашли, а я с Ваней сошлась. А ведь, как известно, дети Перевёртышей всегда Перевёртыши. Даже если это Старший род. Были прецеденты. Но так как, там дело не касалось наследников, особо шум не поднимали. Кому оно надо-то? Но тут дело политическое. Мало того, что если бы я вышла замуж и рожала Перевёртышей, вместо колдуна-наследника, который требовался роду, так ещё и оказалось бы, что кровь каких-то оборотней сильнее крови Древнего рода. А такого допустить никто не мог. Вот и пытались решить вопрос кардинально.

— Но золотая цепь оказалась сильнее, — задумчиво покрутил ус батя, — а может и вообще Древняя кровь.

— Угу, — кивает бабуля, — так и сказано было, но точно неизвестно.

— А скажи-ка мне, мать, почему я об этом только сегодня узнал?

— Потому что, хоть после того, как ты родился, и выяснилось, что ты колдун с золотой цепью, многое изменилось. Всё-таки наследник. Но вот то, что отец твой пошёл против Древнего рода и его не растерзали… Кому нужен прецедент? В общем, все молчат.

— А что дед? Ну Радогор? Я ведь правильно понял, что отец сын Радогора?

— Правильно, — кивает бабуля. — А что он? Предпочёл не вмешиваться. Я с одной стороны понимаю его, — вздыхает, — на нём ответственность за весь их вид, но с другой…

— Да хоть с какой стороны, — не выдерживает тёть Аня. — Он же сын его! И он не в чём не виноват был. Всего лишь влюбился…

— Парис, вон тоже влюбился, — жую уже пятый бутерброд.

— Что? — удивлённо смотрит в мою сторону.

— Про Трою слышали? — морщусь, всё-таки запивать бутеры пивом извращение. И дождавшись кивка, поясняю свою мысль: — Целый народ сгубили.

— Всё верно, — кивает бабуля, — да и я всё это понимала, чай не девочка была уже. Но уж больно хорош был паршивец. Тут вопрос, как залететь-то умудрилась? — вздыхает. — И винила родню не за то, что не поняли мою любовь или что чуть Ванечку не убили. В конце концов не убили же. А за то, что они его убить пытались, — тычёк в сторону отца. — Отравой из утробы вытравить…