Не сердитесь, Имоджин

Он помог ей усесться под деревом, прямо у самой кромки воды. Легкий плеск волн придавал ясному солнечному дню какую-то особую безмятежность.

— То, что я хотел сообщить вам, мисс Мак-Картри, очень трудно передать словами, и я даже не знаю, с чего начать…

— А вы, Эндрю, просто слушайте, что говорит вам сердце…

— Сердце?.. При чем здесь сердце? А-а-а… ну да… у меня как-то, знаете ли, совсем выскочило из головы… конечно, сердце… Так вот, милая, дорогая мисс Мак-Картри, могу ли я льстить себя надеждой, что вы испытываете ко мне хотя бы капельку человеческой симпатии?

— Льстите, Эндрю, льстите…

— Спасибо! Мне так сейчас нужно на кого-то опереться… кто бы… не знаю, могу ли я осмелиться… в общем, опереться на человека, который бы испытывал ко мне хоть какую-то привязанность…

— Ну осмельтесь же, Эндрю…

— Спасибо! Так вот, мисс Мак-Картри, у меня большие неприятности!

— Неприятности?!

— Да, неприятности. Почему этот человек оказался в моей комнате? Уж не думаете ли вы, будто я сам верю тому объяснению, которое сочинил, когда опрашивали свидетелей? Нет, этот тип намеренно проник в мою комнату и ждал меня там, чтобы убить.

— Убить? Но с какой стати?

— Полагаю, он принадлежит к какой-то шайке, которая преследует нас с тех самых пор, как мы приехали в Калландер… Поскольку он часто видел нас вместе, то, возможно, вообразил, что мы с вами как-то связаны… и сперва попытался разделаться с вами, а потом решил устранить и меня… Как вспомню об этом…

Имоджин была глубоко разочарована. Может ли она рассчитывать в жизненных невзгодах на человека, под мужественной внешностью которого таится какой-то жалкий трусишка?

— Должна признаться, Эндрю, вы меня здорово разочаровали, — сухо заметила она. — Я представляла вас совсем другим… Хорошо, и чем же я могу вам помочь?

— Помогите мне удрать отсюда!

— Удрать?! Вот уж не припомню, чтобы я когда-нибудь вслух произносила это жалкое слово или хоть раз слышала его в отцовском доме! Кроме того, меня удивляет, что вы, зная, какая серьезная опасность нависла над нами обоими, думаете, как бы спастись самому, и собираетесь оставить в беде любимую женщину.

— Вот именно… то есть совсем наоборот, милая Имоджин, как вы могли подумать? Я как раз и хочу, чтобы мы уехали вместе.

— Мне очень жаль, Эндрю, но я вам здесь не помощница! В семье Мак-Картри не принято бросать дело на полпути… Откровенно говоря, Эндрю, я представляла себе вас совсем по-другому…

— Ну не сердитесь, Имоджин!

— А я и не сержусь. Просто мне немного грустно… Если уж вам так не терпится поскорее отсюда уехать, то почему бы просто не собрать пожитки и не сесть в первый попавшийся поезд?

— Честно говоря, я уже ходил на вокзал, но мне показалось, что за мной и там кто-то следил…

— Ну тогда наймите автомобиль!

— Да я уже пытался, но ведь об этом сразу же станет известно… К тому же около гаража слонялись какие-то подозрительные личности, которым там явно нечего было делать…

Эндрю лгал, и Имоджин прекрасно это знала. Все в нем было фальшивым — манера держаться, жесты, голос… Он позорно дрожал от страха, но совсем не по той причине, какую пытался подсунуть Имоджин. И мисс Мак-Картри с горечью поняла, что у Линдсея никогда и в мыслях не было предлагать ей руку и сердце. До нее стало постепенно доходить, какую дурацкую роль играла она во всей этой истории, и к горлу подступила ярость. В памяти настойчиво крутилась какая-то мысль, но ей никак не удавалось ее ухватить.

— Прошу вас, Имоджин, не откажите мне в этой услуге… Ведь вы… насколько мне известно… так надежно защищены… С вами вместе мне ничто не грозит… мы сможем добраться до Лондона, а уж там… будем по-прежнему встречаться… Я уже столько лет, дорогой дружочек, живу в одиночестве, и, если я вам хоть чуточку небезразличен… кто знает… глядишь, вместе нам…

Вот тут-то Имоджин и вспомнила, как сэр Генри говорил ей, что дал указание установить тайное наблюдение за всеми дорогами и вокзалами. В одно мгновение ей открылась вся неприглядная правда, и она ужаснулась своей наивности. Собрав волю в кулак, чтобы, упаси Бог, не задрожал голос, мисс Мак-Картри с обманчивым спокойствием проговорила:

— Вы подлый лжец, Эндрю Линдсей! И боитесь вовсе не друзей человека, которого я убила, а полиции. Вы просто не знаете, как унести ноги из Калландера, прихватив документы, которые у меня украли. Да-да, Эндрю Линдсей, чем больше я думаю, тем больше уверена, что вы самый гнусный подонок, мерзавец, какого свет не видывал!

— Но послушайте меня, Имоджин…

— И вовсе не случайно ваш сообщник проник к вам в комнату. Он явился за пакетом, который вы должны были ему передать! Как подумаю, что вы еще осмеливались ломать со мной эту любовную комедию…

— Я?! С вами?! Любовную комедию? Старая истеричка, психопатка, ненормальная! Да ведь это вы сами все время вешались мне на шею! Это чтобы я в вас влюбился?.. Господи, да вы посмотрите на себя в зеркало! Вот уж была умора, когда вы тут мурлыкали, как взбесившаяся кошка!

— Молчать, негодяй!