Не сгореть, так растаять (СИ)

Глубоко вздохнув, она посмотрела вниз. Волны были слабые у берега, в вода — невероятно прозрачной и чистой, бирюзовая бездна манила своей красотой и глубиной.

Не раздумывая ни секунды, Гермиона отступила на два шага назад — ровно на столько, сколько ей позволил размер камня, на котором она стояла, и резко подавшись вперёд прыгнула вниз.

Вода была как тёплое какао. Именно такая ассоциация возникла в её голове. Тёплое густое какао.

Скорее всего, море было достаточно солёное, температурой приближенной к нулю, потому что вся водная гладь представляла собой мелкое крошево льда, от чего вода казалась густой, как подтаявшее желе. Ну, или как густое какао, как она решила изначально.

Пробыв в воде несколько минут, Гермиона подплыла к берегу, и оперевшись ладонями в ледяную корку берега, словно в бортик бассейна, вытянула себя из воды.

Сарафан прилип к телу, обнимая мокрой тканью грудь, живот и бедра, словно вторая кожа. Жар её тела не давал материи заледенеть. Гермиона засмеялась и затрясла головой, отчего мокрые волосы разлетались то вправо, то влево, и лишь услышав рядом тяжёлые быстрые шаги и глубокое сбившееся дыхание, она замерла.

Драко стоял перед ней, едва справляясь с отдышкой. По всей видимости, он видел, как она сиганула в воду, и побежал. Но находясь на приличном расстоянии достиг её, только когда Гермиона выбралась на берег.

— Ты… — Малфой моментально замолк, переведя взгляд с ее лица на тело. Гермиона чётко уловила движение его кадыка, когда он медленно и тяжело сглотнул. Он жадно поедал глазами каждый сантиметр её наряда, ставшего от влаги практически прозрачным. Можно сказать, Грейнджер стояла перед ним практически голая, и ему стоило огромных усилий вернуть свой взгляд обратно к её лицу.

Но попытка заговорить снова не увенчалась успехом, потому как, едва открыв рот, он затрясся от смеха. Дело в том, что мокрые волосы Грейнджер, которыми она так весело трясла, на морозе превратились в ледяные колючки, торчащие теперь во все стороны.

Наверное, она бы тоже засмеялась, осознав, как она выглядит. Но Гермиона стояла недвижно и молча наблюдала за ним. В голове чётко вклинилась мысль, что она должно быть отчаянная идиотка, раз решила развестись с этим удивительным мужчиной.

Скорее всего, он что-то разглядел в её взгляде, что-то, что придало ему решительности, потому что мгновенно перестал смеяться и осторожно приблизился к ней. Невыносимо медленно он поднял руку и взял в ладонь висевший в воздухе застывший ледяной локон. От исходящего от его кожи жара волосы моментально оттаяли и повисли на его пальцах.

Аккуратно, практически не дыша, он заправил локон ей за ухо, не касаясь при этом кожи и чуть склонившись к её лицу прошептал:

— Ты сейчас такая смешная.

— Не вижу здесь ничего смешного, — упрямо отозвалась она, пряча в голосе предательскую дрожь.

— Ты просто не видела себя со стороны. — Драко мягко улыбнулся и отступил на шаг.

Было странно разговаривать с ним вот так просто.

— Ты меня напугала. Я подумал, что ты решила утопиться.

— Вот уж не дождёшься. Я просто решила освежиться.

— Это радует. И как водичка?

— Горячая. Не рекомендую.

— Приму к сведению.

— Испугался гнева Гарри, если бы я и впрямь утопилась? — Гермиона нагло вскинула бровь.

— Именно, — ответил он ей своей фирменной ухмылкой.

— И только?

— И только.

— Понятно, — презрительно фыркнув, она обошла его и зашагала прочь.

— Ты действительно очень смешная, Гермиона, — услышала она вслед. Захотелось обернуться и совсем по-ребячески показать ему язык. Но вместо этого она достала из-за пояса сарафана палочку, крутанулась на месте и растворилась в пространстве.

— Очень-очень смешная, — проговорил в пустоту Драко. — А ещё глупая и такая красивая.

***

Утро не принесло хорошего настроения и бодрости ни Грейнджер, ни Малфою. Спать под хлопковой старой шершавой простынью было неприятно, в домике обоим было невыносимо душно, даже несмотря на распахнутую настежь дверь. У Гермионы от купания в солёной морской воде зудела кожа, а волосы напоминали старую солому. А Драко попросту не мог нормально спать, потому что в помещении было достаточно светло от полярной ночи за окном, а он привык к кромешной темноте.

Раздраженная и невыспавшаяся Гермиона отправилась в душ. Ледяная вода, казавшаяся чересчур горячей, не приносила облегчения, а лишь подкидывала раздражения. В холодной воде шампуть отказывался пениться, а гель для душа не желал смываться с кожи. Мокрое полотенце на голове встало колом, и она чуть не вырвала себе клок волос, пытаясь его размотать.

Очередным гвоздём в крышку её замурованного спокойствия оказался кофе, без которого она не представляла себе утро. Горячий или тёплый было пить невозможно, а холодный был просто отвратителен на вкус.