Не сгорит эта сталь

Жилистый кузнец, ярый стяжатель старых порядков и истовый последователь Сварога, сидел в черных мешковатых штанах и асбестовом фартуке, заброшенном на голый торс. По блестящей шее было понятно, что он лишь недавно оборвал работу, чтобы поучаствовать в сходке. Мельник, хозяин дома носил белую льняную рубаху с красной вышивкой на поясе и рукавах; по такому же образу был скроен сарафан его жены, что обслуживала скуповатый стол, и косоворотки аж семерых детей-погодок, которые и без того были похожи один на другого.

Справа сидел тот самый землевладелец. Сам недвижим, глаза серые и цепкие, как у гадюки. Этот предпочитал дублет светло-коричневого оттенка с кожаными вставками, какие сейчас были в обыкновении на западе. Носил усы подковой, а бороду, пусть и густую, брил начисто – басурманин, что с него возьмешь? Сидел он рядышком с монахом.

Монах в своей снедающей скромности именовал себя никчемушным почитателем Пророка. На людях он не смел вкушать ничего изысканнее постных щей и черного хлеба. Истово исполняя канонические обряды и говения, он не уставал клясть себя, а за одно и всех вокруг, за врожденную греховность и слабое тело, требующее излишеств. Антону этот щебетун вовсе не нравился: такой уважаемый чин носит, грамотен, столько тайных свитков прочел, казалось бы, глубже всех смертных должен суть вещей просматривать. У самого же глазенки юркие, заискивающие, подталкивает люд не к праведной жизни, а покрупнее пожертвование сделать. Церкви и прихода в Талице, конечно, нет, только деревянная часовенка на отшибе, но освящена по всем правилам служителями Белхибарского Собора, чем местные до известной степени гордятся.

По правую руку от монаха восседал купчина в синем в крапинку кафтане.

Закрывал сходку мытарь, сборщик податей и налогов. Этот членом совета не являлся, однако присутствовал на собрании по долгу службы. Пожилой сударь с постным лицом примчался аж из Белхибара, столицы этого края. Там же престол столбового бояры Зайца, который и является держателем доброй части земель Юго-Западного края.

Ах, славный Юго-Западный! Самый своевольный из семи краев Княжества. Если, конечно, не считать диких Северных Земель, где кроме призраков и дикарей вовсе никто не живет. Самый спорный из-за отношений с соседями. Самый беспокойный, если поглядеть на противоборство молодого крестопоклонничества с неканоническими, как их теперь называют, ученьями Белых Богов. Самый богатый, если считать только доходы от земледелия.

Присутствие мытаря объяснялось тем, что предстояло в том числе решить вопрос о размере оброка на грядущую осень.

Все устремили взгляды на вошедшего Антона.

– Можем начать? – осторожно осведомился у него мельник.

Тот кивнул и неохотно занял место старосты Щуки во главе стола.

– Что ж, – землевладелец нетерпеливо пригладил ус. Приступив с формальностей, он вознес пылкий хвалебен Светлым Богам, не замечая, как при этом сверкают огоньками черные очи кузнеца. Кузнец, конечно, ни на малость не верил в искренность прозвучавших слов. Затем беспринципный землевладелец возблагодарил Господа Бога, учтиво переглянувшись с монахом. Поклонился мытарю и, осенив себя знамением, пожелал доброго здоровья бояре Зайцу, а потом, конечно, и великому князю Василию Дмитриевичу, да светится имя его. Завершил благодарностью в адрес мельника, который согласился принять собрание.

– Имеется масса дел, скопившихся за время бездействия старосты. Как и водится, каждому следует изложить свое дело совету, – проговорил землевладелец, а Антон пока что потерялся в своих мыслях.

На повестке стояли рядовые вопросы: об отстреле опасной дичи вокруг деревни – ее что-то развелось уж очень много, особенно волков, – о расширении полей на будущий год, определении культур, которыми будут засеваться поля, о размере содержания часовни, кладов и других общинных построек.

Наконец слово дали скучающему сборщику налогов. И конечно, его вопрос предстоял быть самым неприятным. Говорил сударь с выраженным придворным наречением, протягивая ударные гласные.

– …А придворные звездочеты ждут, что этот год выйдет богатым на урожай! Его княжеское Высочество предъявляет ко своим боярам великие требования. Не забывайте, в ту осень, в связи с неурожаем, бояра Заяц милостиво снизил оброк на Талицу, дабы обеспечить благосостояние вашего обиталища. Но казна после кровопролитной войны с восточной ордой алкает! Посему быть, – мытарь нерешительно свел вместе долговязые кисти рук, – ваш досточтимый бояра спускает вам требование об уплате оброка в размере, равном прошлогоднему… умноженному на три.

Предложение было встречено возмущением каждого члена собрания. На три! А еще хотели дороги до соседних деревень отбить, открыть свою льняную артель для жима льна и выделки тканей. Куда там, с голоду б не помереть!

Спор понесло пуще, когда участники принялись за расчеты: сколько полей распахано вокруг деревни, сколько в общине трудоспособных мужей, сколько нужно на содержание вдовам и сиротам, сколько, вообще, можно получить ржи, ячменя, пшеницы и льна с действующих полей.