Не Шекспир

– Да… Ну, знаете, я думал, что они вернутся.

– Вы хоть понимаете, что волонтёры зря прочесывали территорию?

– Да я там руководительнице намекнул. Чтобы долго не искали. Она подумала, что я просто поругался с детьми. Но это не так. У меня были хорошие с ними отношения. Я им обещал счета открыть, потому что иногда Саша выполнял для меня работу.

– Какую работу?

– Ой, ну обычную, там по компьютерным делам. Я не силен. У меня торговля, склады, а все эти новые премудрости не для меня. Что-то искал мне в интернете, да так, по мелочи, я консультировался, вот такое время, приходится обращаться к молодым, – и Гасанов изобразил что-то наподобие улыбки.

– Понятно. Да, ещё, Вы, когда заходили в «Астру» в тот день, Солнцеву видели?

– Нет, не видел, уже говорил. Я видел машинку её, ближе к МФЦ стояла. Я, в принципе, знал, что она там.

– И ещё. Все-таки, какие были отношения у Cолнцевой и Вашей жены? Согласитесь, у них довольно тесная дружба, как-то подозрительно, знакомы недавно…

Гасанов побагровел, не удержал эмоцию.

– Я знаю, на что вы намекаете.

– И?

– Я не могу обвинять свою жену в чём-то.

– А Вы знали, что она ведёт переговоры с опекой, чтобы взять ребенка?

– Ребёнка? – изумился Гасанов. – У нас же есть уже дети… Но я сейчас Ростика и Рому отправил…

– Что значит отправили?

– Им найдут семью, мир не без добрых людей. Я сейчас не могу… Да ведь все ради Маши было… А её нет, – Гасанов изобразил скорбь.

– Да, взял детей, отдал детей… Впрочем, это не моё дело. Спасибо, что пришли и не стали скрывать, что дети жили на ферме. Ещё, пожалуйста, дайте координаты Анны Михайловны, учительницы. Нам нужно с ней поговорить. Имейте в виду, мы уже вплотную занимаемся этим делом. Как вы думаете, они кого-то знали в Спешково, кроме Анны Михайловны? Я не спрашиваю, из-за чего они сбежали…

– Да любовь у них была. Саша этот баламут. Он же с семи лет по разным семьям. Постоянно сбегал. Ловили в автобусах, поездах.

– Я читал его дело.

– Вот, – оживился Гасанов, – он всё время куда-то хотел сбежать, не жилось ему. Ну да, возможно, он думал, что будет жить, как сыр в масле. Но я, понимаете, сам из рабочей семьи. Понюхал в девяностые.

Алексей вспомнил, что ему говорил про Гасанова Костян. «Понюхал, понюхал. Постоял на стрелке да с барского плеча на сигареты заработал. Ладно. Пусть продолжает».

– Я хотел, чтобы они к крестьянскому труду приучались, раз.

– Погодите, но ведь в опеке Вы говорили, что они будут жить в коттедже.

– Слушайте, ну им радоваться нужно, что в семью попали. Мы не какие-нибудь, живущие на пособия. Я, кстати, все эти пособия на них тратил, на гаджеты там всякие. Ну, поработали ребята немного, что такого. В жизни-то пригодится.

– Наверное, пригодится. Если то в одной семье, то в другой. Всё-таки не понимаю, раньше детей усыновляли, удочеряли… А сейчас система – не успеет в одной семье привыкнуть, как в другую идти. Нет, не понимаю я этого.

– Ну, давайте, если что ещё вспомню, то приеду. А эту Солнцеву когда судить будут? – заинтересованно спросил Гасанов.

– Намечено на 15 июля. Вас вызовут в качестве свидетеля со стороны обвинения. Постарайтесь давать полные показания, адвокат Вам не нужен, я думаю, просто подготовьтесь.

– А какая статья?

– Предумышленное убийство.

Глава 22

«Когда же смерть разрушит образ твой,

Пусть будет кто-то на тебя похож.»

(Вильям Шекспир, «Сонеты»)

К Юле Гасановой Алексей решил зайти домой. Жила она в центре, в квартире, которая досталась от матери. Алексей прошёл в небольшую квартиру в стандартной девятиэтажке. Стенка, диван, пара кресел, в приоткрытую дверь маленькой комнаты он заметил кровать и комод. Стандартно и небогато.

– Юля, я не стал вызвать Вас, пришел просто поговорить о Вашем отце. Как Вы к нему относитесь? Вы пытались с ним пообщаться?

– Нет. После смерти матери я хотела с ним встретиться. Но тётя меня остановила.

– Почему?

– Она рассказала про его жену. И потом выложила подробности, как мама жила с отцом раньше. Скандалы, всё на почве ревности.

– Понятно.

– Да, а когда состояние мамы стало стремительно ухудшаться, он с ней развёлся. Тетя говорит, что впал в запой, гулянки и так далее. Бизнес у него немного покачнулся, но потом выправился. Деньги посылал, да. Тут его эта Маша и подцепила, где-то в компании. Увлекла, заставила жениться. Всё как обычно, – вздохнула она.

– То есть, в принципе, она хорошо на него повлияла?

– В какой-то степени, – нехотя признала Юля. – Но это мало что меняет. Он ведь по-прежнему не хотел меня знать.

«Видимо, обида в ней жива, – подумал Алексей, – но и мечта о недополученной любви тоже». Они закончили беседу, но Алексею показалось, будто Юля ещё хотела что-то сказать.

– А как Вы думаете, у Маши могли быть отношения со своей подругой, больше, чем просто дружеские?

Ему показалось, будто Юля испугалась вопроса.

– Я не знаю… Я не следила…

– Но Вы же интересовались его жизнью?

– Ну, в какой-то степени. Тётя сказала, где он живёт, так, порылась в интернете.

– О смерти его жены откуда узнали?