Не школьный роман

Лекции в Сорбонне, консультации в Бресте, конференции в Лондоне – Арсен был очень востребованным специалистом в микроэлектронике, и что удивительно для людей науки, весьма неплохо зарабатывал.

И вот в один чудесный день я решилась показать моим прекрасным друзьям фотки друг друга. Тиви и Арсен вроде бы взаимно заинтересовались, но первое свидание получилось назначить только вчера. У Арсена был один час между поездами, и он не нашел ничего лучше, чем встретиться с нашей неземной Анькой в вокзальном буфете.

Я представила, как наяву, эту картину маслом: подруга пришла на встречу «вся такая воздушная, к поцелуям зовущая», со стильной прической, в легкой шубке из последней миланской коллекции, а он – замученный и небритый, в мятом свитере, уставший после очередной поездки…

Свидание прошло скомканно, кавалер предложил даме кофе в пластиковом стаканчике. Этот пластиковый стаканчик и стал последней каплей. Тиви вспомнила свою прошлогоднюю поездку в Милан за великолепной шубкой и в Париж за модными сапожками, и нервы ее не выдержали.

– Дожилааа! В вокзальном кафе, как проститутка, знакомлюсь! – расплакалась она и убежала, покинув недоумевающего спутника.

«Не мой случай, – скупо написал во вчерашней СМС Арсен. – Видимо, не судьба».

«Вот ведь паразит, – подумала я, вспоминая, как мы катались на его яхте по Средиземному морю и как он выступал на форуме в Швейцарии в пиджаке от Brioni. – Девушка специально для тебя ходила в салон, сделала маникюр, педикюр, потратила кучу денег, а ты даже побриться не удосужился, бодипозитивный мой!»

В конце концов, это просто невежливо.

«Но ведь жена будет меня видеть именно таким, без прикрас – так зачем эти лживые улучшения?» – продолжил приятель не слышный Тиви диалог по WhatsApp.

«Значит, по-твоему, она должна была явиться к тебе в трениках и с бигуди на немытой башке?» – яростно заступилась я за подругу.

В общем, в этом противостоянии мужской и женской логики я оказалась крайней.

* * * * *

Понимая, что от Аньки в ближайшее время отвязаться не удастся, я смиренно начала одеваться. Нас ждала прогулка по старинной столице Наварры.

Весь день мы бессовестно гуляли по изящным улочкам наполненного солнцем испанского города и перемывали косточки знакомым из Урюпинска. Особенно досталось в этот раз Ольке. Олька вышла замуж, едва ей исполнилось 17 лет. Это был вполне нормальный для девушек провинциальных городов 90-х годов прошлого века возраст вступления в брак. В 19 лет девушки здесь обычно уже считались «перестарками».

– Жалко мне тебя, Катька, – сочувственно причитала Олька, стирая в большом тазу пеленки крохотной дочки, – почти все уже замужем, а ты даже ни с кем и не встречаешься еще.

Мне только что исполнилось 18, и Олькины слова заставили меня глубоко задуматься.

Подруга, безусловно, желала добра. Тем более что своим статусом замужней дамы она была частично обязана мне.

В наше время «Тиндера» еще не было, и нам приходилось как-то выкручиваться. За год до моего появления на кухне у Ольки мы с Веркой и Анькой дали объявление в местную газету: «Три семнадцатилетние девушки – блондинка, брюнетка и шатенка – хотели бы познакомиться с молодыми ребятами до 20 лет для дружеских встреч».

Обворожительной блондинкой была, разумеется, хрупкая Тиви с бездонными синими глазами, шатенкой – стройная рослая Верка с неизменной длинной косой за спиной, а кучерявой закомплексованной брюнеткой в этом трио была я.

И понеслось! Почтальоны не успевали носить письма в забронированный нами почтовый ящик. Это был реальный большой синий замызганный ящик, а не место в Интернете, которое ассоциируется с этим понятием у нынешней молодежи.

Куча посланий с фотками, стихами, рисунками ждала нас на почте каждый день в течение недели после выхода объявления. Нам писали из армии целыми взводами и из заключения целыми отрядами, писали с заводов и пароходов, из училищ и институтов, из областных поселений и военных городков.

Но мы только жестоко хохотали, читая вслух малограмотные послания, и стебались над фотками.

* * * * *

Как-то в разгар веселья ко мне домой пришла Олька. Милая, домашняя, застенчивая подруга со склонностью к полноте и добрым круглым лицом застала нас за очередным разбором каракуль от потенциальных женихов. Олька была всегда очень правильная, и отчитала нас за то, что мы сволочи, отметив, что люди искренне пишут в надежде на взаимность, а мы смеемся над их чувствами.

Вдруг ее взгляд остановился на последней фотографии, с которой смотрел скромный худой усатый паренек. Она с чувством вырвала его письмо из моих рук и сунула себе в карман, чем спасла от наших беспощадных насмешек.

Далее началась вторая серия приколов: мы стали ходить на свидания. Если парни нам нравились, то мы подходили и знакомились, если нет, то просто проходили мимо места встречи.

Рандеву традиционно происходили на лавочке около памятника Ленину. Ленин указывал своей дланью на металлургический завод, как будто приглашая поработать. Это было самое романтичное место в городе.