Не шпионка

— У Дина слабый желудок. Это был единственный способ не опозориться. Не хотелось бы ночевать сегодня на улице, — низким, слегка томным голосом ответил мужчина, медленно и незаметно оттесняя меня к кровати. Дверь позади него была закрыта на ключ, а я даже не заметила, в какой момент он нас запер.

— Я поняла, почему он здесь. А ты? — у меня непроизвольно участилось дыхание, стало внезапно душно и одновременно захотелось поежиться от взгляда Лера.

Он не ответил, продолжая наступать, а я отступать. Его глаза снова блеснули золотом, а потом превратились в две черные маслины, в которых прятался зрачок. В какой-то момент я поняла, что отступать некуда, но не рассчитала расстояние до кровати, тут дар как назло молчал, и ее деревянный край неожиданно подбил меня под колени после очередного шага назад. Ноги рефлекторно зогнулись, утягивая меня назад. Вся воинская подготовка будто выключилась, превратив меня в слабую, податливую женщину. Не могу сказать, что мне было неприятна подобная беспомощность, но она совершенно точно пугала меня. Особенно то, что симптомы проявлялись только в присутствии этого мужчины.

Я начала падать на кровать и решила не препятствовать этому. Все же это тоже было своеобразным отступлением от странно влияющего на меня мужчины. Так я думала ровно до того момента, как связной подхватил меня под поясницей, удерживая весь мой немаленький вес одной рукой, а потом притянуть к себе. Да так близко, что я могла стоять только на цыпочках и только на его сапогах. Меня притиснули к груди и удерживали на уровне мужских глаз, что мешало мне дотянуться ногами до пола. Невесомость и ощущение превосходящей силы — эти ощущения я испытала впервые. Лерей странно усмехнулся, слегка растягивая тонкие губы, а потом сделал то, что и затевал — поцеловал. Крепко, страстно и глубоко. Это не было похоже на первый или второй поцелуй пары, скорее на страстное воссоединение давних любовников, что сильно соскучились друг по другу.

Я ничего не понимала, особенно не могла разобраться со своими чувствами. Пока с нами был кто-то третий, я воспринимала связного как обычного мужчину, коих вокруг меня всегда было много в силу выбранной профессии. Однако наедине между нами творилось нечто странное, не поддающееся контролю. И это точно исходило не от меня. Что-то происходило с Лереем. Он менялся, перевоплощался, становился совершенно другим: близким, желанным, моим.

От осознания этого я растерялась еще больше, не говоря уже о том, что губы мужчины выбивали из головы практически все мысли. Мы упали на кровать. Лер настойчиво шагнул вперед и опрокинул нас. Я уже приготовилась к удару, пусть и мягкому, но вместо него у меня закружилась голова. Мой таинственный спаситель повернулся во время падения, оказываясь снизу, но даже в таком положении я не чувствовала себя хозяйкой положения.

Пальцы на бедре начали медленно перебирать ткань сорочки, поднимая ее все выше и выше. Другой рукой мужчина поглаживал мой затылок и шею, одновременно увлекая меня глубоким поцелуем. Сама не знаю, почему позволяла все это, да еще отвечала. Мои пальцы путались в шоколадных прядях, изучали разворот плеч и гладили кадык, плавно спускаясь ниже, на крепкую грудь, обнажая ее.

— Как же хочется сдохнуть! — выругался Дин прямо из уборной, мгновенно возвращая разум нам обоим. Правда, я не уверена, что связной вообще лишался его. Слишком сосредоточенным был его взгляд, когда он поднялся с кровати, попутно возвращая вертикальное положение мне.

— Нея, мы выходим завтра в шесть. Будем ждать тебя за завтраком. Не опаздывай, — неожиданно произнес Лер, будто и не было ничего между нами минуту назад, и он зашел просто сообщить о времени встречи.

Я уже хотела возмутиться. Громко и с ругательствами, но связной был быстрее. Он резко притянул меня к себе, крепко поцеловал и подхватил на руки. В следующий момент меня уже опускали в мою ванну полностью обнаженной, а сорочка осталась висеть на широкой вешалке с плечиками. Лер обхватил мою нижнюю губу зубами, провел по ней острым кончиком языка, после чего отпустил.

— Увидимся, нежность.

Он ушел, а меня аж затрясло от прозвища, которым он меня наградил. Она вызывало во мне невероятный прилив чувств, которые я пока не понимала. Покои вновь наполнились тишиной и редкими всплесками воды от моих движений.

Кажется, Дин уснул в моей уборной.

Глава 4 Часть 3

Метель. Что может быть прекраснее больших белых мушек, мечущихся с невообразимой скоростью, когда вихрь завивает их спиралями и гоняет в разные стороны. Завораживающее зрелище. Сидишь у очага с травяным настоем в руках и слушаешь завывания метели, свист неугомонного ветра, что настойчиво пробирается в щели оконных рам, и ни о чем не думаешь.

Не думаешь о холоде, о почти замерзших до неподвижности пальцах, сжимающих повод, о зубах, что скоро сотрутся в крошку от постоянного стучания друг о друга. Все это не тревожит тебя.